Каменный век деревянных людей

– Но земля здесь лучше, чем наша… – растерянно произнёс Виш. Он не успел рассказать Вурчу о Лил и её соплеменниках, о смерти Чера и Люца, о своих приключениях, о синекорых – словом, ничего из того, что произошло с ним.

– Очистить здешние места от гусениц – и рая не надо! – поддержал Виша Крап. Ему посчастливилось побродить в окрестностях моря и попитаться от здешней почвы.

– Да-а, земля… – Вурч растерялся. Но потом нашёлся: – Когда обеспечим оборону, сюда сможем направить больше воинов! Тогда мы справимся с врагом! Вспомните зимние накидки из змеиных и ящеричных шкур. Я полагаю, челюсти гусениц не прокусят их. И от жуков…

– Драться в накидке? – нахмурился Крап. – Станет стеснять движения. Не будет того замаха, который…

– Смотри, смотри, что плывёт! – перебил его Виш, всматривающийся в пятнышко на глади моря. – Кажется, гусеничный плотик.

– А на нём – люрас! – удивился Вурч.

– Это Топ! – закричал Крап, который приплыл в одной лодке с Топом. – Топ на гусеничном листе!

– Я бы предпочёл, чтобы это был Од… – пробормотал Виш.

Топ тоже заметил их. Он замахал ветверуками и закричал. Потом склонился над водой и принялся быстро-быстро грести ладонями.

Не сговариваясь, Вурч, Виш и Крап принялись изо всех сил работать вёслами, направляя лодку навстречу Топу.

Вскоре он перевалился через борт лодки и попал сначала в объятия Крапа, а затем и всех остальных.

– Как ты попал на плотик? – удивлялся Крап.

– Значит, и ты нашёл то место? – спросил Вурч.

– А где Од? – задал Виш свой вопрос.

– Од погиб, – понурился Топ. – Его загрызли прыгуны. Мне удалось ударить одного мечом и скрыться в лесу. Я долго скитался, отбивался от гусениц, потом переплыл реку – и гусеницы перестали обращать на меня внимание.

– Я понял, в чём дело, – кивнул Вурч. – Виноваты большие белые цветы, нектаром которых мы обливались. На их запах слетаются жуки и сползаются гусеницы.

– Точно! – кивнул Топ. – Они самые. Но, кроме гусениц, тут масса других опасностей! Когда я, успокоенный, что гусеницы перестали нападать на меня, лёг спать, мне под кожуру на спине заполз опасный короед. Я и проснулся от его укусов. Место невыносимо чесалось. Ну, ещё бы: грызть по живому! Я не находил места, но ничего сделать не мог: туда не дотянуться. А меч потерял в схватке с прыгуном.

– Надо было почесаться о Неподвижного Собрата! – подал голос Крап.

– Не догадался, – развёл руками Топ. – И вдруг небольшая зелёная птичка с красной шапочкой на голове села мне за плечо и больно заколотила клювом. Я заорал и замахал руками, но достать птичку не мог, как раньше не мог почесать место грызения.

Но острая боль длилась всего несколько секунд. Потом перед глазами мелькнул большой бело-розовый червяк – птица будто отчитывалась о проделанной работе – и боль перешла в лёгкое саднение.

«Ай да птичка! – произнёс я. – Ну, спасибо».

После такой операции меня неудержимо потянуло в сон. Не знаю, может, короед напустил мне под кожуру какое-то сонное снадобье, или птичка… Словом, я встал в почву и уснул на недельку.

– Да, вот так история! – произнёс Вурч.

Виш ничего не сказал. Может, сказанное Топом и было правдой.

– Не от этих ли птиц пошла у врачей традиция носить красные шапочки? – спросил Крап.

– Может быть, – согласился Вурч.

– А плот? – вспомнил Крап. – Расскажи, как ты решился отправиться в путь на столь ненадёжном судёнышке?

– Гусеницы доплывают – и ничего, – Топ пожал плечами. – А что оставалось делать? Когда мы шли с Одом, на нас напали гусеницы. Их было очень много. Нам удалось убежать. Там росли невысокие тёмно-зелёные кустики… («Ага!» – подумал Виш). Мы влезли в самую середину, и нас не тронули. Но гусеницы ползали вокруг, и мы боялись выйти. Пустили корни и простояли несколько дней… Не помню, сколько. Дождики шли пару раз. Потом гусеницы ушли, и мы двинулись дальше. Вышли на берег моря, увидели разодранные лодки и останки Мята и Фенха. Од вспомнил, как кто-то – ты, или Берз, – говорили, что плотики с гусеницами, скорее всего, отплывают правее. Решили пойти туда. А тут прыгуны. Ода сожрали. Потом я вышел к заводи. Там оказались растения с большими-пребольшими листьями. Из центра каждого росла цветочная верхушка. Гусеницы их обгрызали. Я стал сгонять гусениц, колоть пикой… Это оказалось несложно, они увлеклись цветами. Но… что-то дёрнуло лист, из-под него вынырнула страшная голова, – Топ побледнел, вспоминая. – Я вцепился в край листа и замер. Потом… меня вынесло в открытое море.

– Так листья что, прямо в море растут? – решил уточнить Вурч.

– На реке, – махнул ветверукой Топ. – Течение у неё сильное. Со мной рядом несло несколько плотиков-листьев с гусеницами. Они хотели подползти ко мне по листам, но я столкнул их в воду. Копьё-то осталось со мной. За него и держался. Вонзил в лист и сидел.