Каменотёс Нугри

До этого времени каменотесы должны были помогать чернорабочим: таскать на себе щебень, рыть рвы, мостить дорогу. Непривычная работа вызывала среди них ропот.

"Не скоро сойдет вода", думал Нугри, смотря на залитые водой поля, деревья и дома.

Медленно тянулось время. Наконец вода пошла на убыль.

Однажды старый писец, начальник зодчих, отобрал часть каменотесов и приказал им трогаться на рассвете в путь. Нугри и Кени, как лучшие каменотесы, попали в число этих людей.

Чем ближе подходили они к долине, тем становилось безмолвнее. Перед ними возвышались холмы, испещренные многочисленными тропинками, - унылые, безлюдные места, долгие годы пребывавшие в покое. Ни человеческого голоса, ни шума - торжественное молчание пустыни. Лишь изредка пролетит птица, направляясь к Нилу, и скроется за холмами.

Спустившись с холмов к реке, каменотесы остановились, пораженные открывшимся видом. Вдали сверкали Фивы, внизу плескался мутный Нил, а в скалах обрывистого берега виднелись входы с колоннами и огромные статуи фараонов.

Особенно поразила каменотесов статуя фараона. Он сидел, как живой, устремив глаза вдаль, положив руки себе на колени.

Нугри и Кени смотрели на него с изумлением. Старый каменотес Тинро, работавший не первый раз в этих местах, рассказал товарищам, как тяжело было высекать в скалах покои и проходы.

- Но раньше, когда строили пирамиды, нашим предкам приходилось еще тяжелее, - добавил он. - Высочайшую из всех пирамид - пирамиду Хуфу [Хуфу - фараон, живший пять тысяч лет тому назад; высота его пирамиды, сохранившейся до нашего времени, достигает 146,5 метра] строили двадцать лет, и каждые три месяца сменялись по сто тысяч человек. Много людей погибло от лихорадки, недоедания и тоски по родине.

Тинро рассказал Нугри и Кени все, что он знал о постройке пирамид.

Это была большая, долгая работа. Сотни плотников устанавливали помосты и наклонные плоскости для подъема каменных глыб.

Широкие наклонные плоскости настилались на одном уровне с обеих сторон пирамиды. Запряжки волов, достигнув помоста и сбросив каменную глыбу, спускались на землю с противоположной стороны.

По наклонным дорогам шли сотни пар волов. Погонщики погоняли волов криками, бичами и дротиками. Волы ревели от боли. А за погонщиками шли надсмотрщики с бичами и палками. Они зорко смотрели за погонщиками и при малейшем упущении били их сплеча.

С налитыми кровью глазами, храпя и задыхаясь, волы медленно тащились. Спины их были смочены потом, точно волы только что вышли из реки, а с морд клочьями падала пена. На полозьях скользила, покачиваясь, огромная скала. Она была обвязана бечевой и опиралась на высокую спинку. Глыба, казалось, сидела в большом кресле. При каждом движении спинка трещала. А рядом со скалой шли люди, помогая волам. За концы бечевы они тянули глыбу.

Надвигалась ночь. Каменотесы разбили шатры и легли спать, но долго не могли заснуть, взволнованные рассказом Тинро. А утром, лишь взошло солнце, десятники погнали их на работу.

Начальник зодчих с планом в руках отдавал приказания. Вокруг него толпились младшие писцы.

Рассматривая папирус, на котором были начерчены покои и коридоры гробницы, он обратился к начальнику рисовальщиков:

- Не забудь нарисовать картины точно так, как ты изобразил их на папирусе. Заупокойный храм фараона должен быть чудом мира.

- Будет сделано, - низко кланяясь, сказал писец.

- Скажи начальнику ваятелей, чтобы изображения богов были сделаны со всей тщательностью и наибольшим искусством.

- Будет исполнено, - повторил начальник рисовальщиков.

- Сегодня сюда приедет бог наш и отец Миамун - жизнь, здоровье, сила! - продолжал старый писец. - После того как он заложит чертог вечности, зайди ко мне. Да захвати с собой папирус. Не забудь передать начальнику царских работ и начальнику каменотесов, чтоб и они пришли ко мне.

Не слушая ответа, старик возлег на носилки, и рабы понесли его к месту работ.

7

В Долине царских гробниц, у скал, уже производились работы. Несколько сотен полунагих людей заканчивали расчистку холмов, под которыми нужно было построить гробницу. Начальники с минуты на минуту ждали прибытия фараона.

Вскоре прискакал гонец с известием, что едет Рамзес. Загудели трубы. Вдали появилась стража, за ней много носилок. Старый писец приказал приостановить работы, осмотрел расчищенное место.

Носилки фараона приблизились. Рамзес сошел на землю, поддерживаемый жрецом Амона и царевичем Мернептой. Начальники работ упали ниц перед ними.

Фараон не держался уже так прямо, как на празднестве в Фивах, - стан его согнулся. Видно было, что старый Рамзес болен: ему было восемьдесят пять лет, а царствовал он уже более шестидесяти лет. Он кашлял, руки его тряслись. Глядя на людей, стоявших перед ним на коленях, фараон что-то говорил жрецу Амона.

- Бог и отец наш будет молиться своему отцу, - пронесся шопот жрецов и сановников.