Камер-паж её высочества. Книга 1. Часть 2

И тут я все вспомнил — и странную болезнь, и мои попытки влить, в только что запомненную и наложенную на него лечебную руну, побольше энергии. Вспомнил, как увидел какую-то красную нить, уходящую от Мики куда-то в шкаф, и как я ее разорвал. Как вливал энергию и, вроде, у нас с матушкой все получилось и Мика очнулся… Но вот в последнем я не уверен, потому что меня скрутила такая боль, что при одном воспоминании меня пробил пот.

«Значит, у нас все-таки получилось!» — забилась во мне радостная мысль.

И тут же ко мне вернулись и все остальные чувства. Я почувствовал, как болит спина, на которой я лежу… А где, собственно, я лежу? Я поспешно открыл глаза и уставился в знакомый до мельчайших трещинок потолок родительской спальни.

С тех пор, как я маленьким прибегал сюда по утрам, чтобы разбудить родителей и послушать какую-нибудь интересную историю, потолок совсем не изменился, только потемнел от времени.

Да, время… Время! Сколько я здесь валяюсь?!

Сразу почувствовал, как болит тело, устав лежать в одной и, судя по всему, не самой удобной позе. Ну, да, я не люблю спать на спине, она почему-то быстро устает и мне становится некомфортно, хотя лежать на ней мне нравится, особенно, если кто-нибудь что-то рассказывает.

Лежишь себе, на спине, смотришь в потолок, и переживаешь вместе с рассказчиком! Да, как любит говорить мой дружок в коллеже, Андрэ, это «тема»! Правда, что это означает, он мне так и не сказал, но вставляет везде, где хочет показать, что это ему нравится.

Перевалился на бок, и сразу уткнулся в два больших, заплаканных глаза. Мика!

— Ну, Войка-а! — немного обиженно, немного плаксиво пробурчал Мика. — Я тебя заву, заву, а ты не стаесь! Це лазлегся?! Стаай!

Он протянул свою ручку и, упираясь в мой живот, попытался меня потормошить.

— Все, все! — я протянул руку и пощекотал его по ребрам. Братишка сразу убрал руку, сжался и захихикал.

«М-да, а вот со мной что-то не то! — оценил я свое состояние. — Слабость какая-то присутствует. Не то, чтобы я вообще ничего не мог, но… О, кстати, о мог…!»

Я вихрем соскочил с родительской кровати, на которой плющил себе спину и бока, крикнул Мике:

— Будь здесь, я сейчас вернусь!

…и целеустремленно рванул в то место, куда меня звал мой мочевой пузырь. Судя по его призывам, он уже растянулся до такой степени, что готов был полезть у меня из ушей! Во всяком случае, у меня ощущения были именно такими!

Когда я вернулся в родительскую спальню, уже спокойный и расслабленный, Мика все еще был там. Он сидел на родительской кровати, сложив руки на коленях, как примерный мальчик и о чем-то напряженно размышлял.

Усиленную работу мысли выдавал неподвижный взгляд, направленный в одну точку, что для такого непоседы было нехарактерно.

— Мика, — я присел перед ним на корточки и потеребил по руке, — ты о чем задумался, братишка?

— А? — непонимающе посмотрел он на меня. Потом взгляд приобрел осмысленность, Мика встрепенулся и, серьезно посмотрев на меня, вдруг спросил:

— Войка, а посему ты не отзывася? Я тебя будий, будий, а ты никак не посыпайся! Ты бойей?

— Да, Мика, — не стал внаглую врать я, — не то, чтобы болел, но мне нужно было срочно поспать. Ты лучше скажи, как ты себя чувствуешь?

Я внимательно посмотрел на братишку. Он беззаботно махнул рукой.

— Номано! Только устаю бысло!

Я вспомнил, как после наложения лечебной руны я увидел систему распределения энергии в теле Мики. Тогда я еще поразился насколько тонкими и бесцветными были эти каналы, по которым должна курсировать его жизненная энергия.

«Надо бы проверить, как у него сейчас дела обстоят! — подумал я. — Хотя я, конечно, могу сравнить только с тем, что видел перед лечением, и насколько будет хорошо и правильно то, что я увижу, мне неизвестно».

Я плюнул на свои колебания и, вспоминая, как и что делал при лечении, создал руну и наложил на показанную мамой точку. И снова увидел, как к руне опять начали цепляться нити, но сейчас они были ярко-зелеными, потолще и поживее тех, что я видел.

Значит, можно сделать вывод, что с моим младшим братом все неплохо! Это уже радует, хоть не зря мы с мамой старались!

— Мика, а где мама?

Я, видно, еще не до конца пришел в себя, так как ее отсутствие замечаю только сейчас.

— Здесь мама, здесь, Волька! — доносится до меня от распахнувшейся в этот момент двери. Матушка ворвалась в комнату и пристально осмотрела Мику.

— Так, — скомандовала она, — Мика, беги, помоги Нелии, а мы пока с Воланом поговорим.

— А мона мне посусать? — заинтересованно спрашивает малыш.

— Нет, — терпеливо разъясняет ему мама, — послушать нельзя, потому что ты все равно ничего не поймешь, а твоей сестре нужна помощь.

— Ну лана, — сжалился над нами Мика, — я посей!

Он, и вправду, спрыгнул с кровати на пол и выбежал из комнаты. Вот неугомонный!

Я встал с корточек и повернулся к маме. Она крепко взяла меня за руку и подтолкнула к кровати.

— Сядь!