Камера

Забавно, в 20 лет ты можешь сомневаться в чём угодно, кроме собственной эрекции. Вялые члены рядом с лицами испепеляюще-соблазнительных красоток в порно вызывали у Кима недоумение: как может не стоять рядом с такой девушкой? Ровно до тех пор, пока тоже самое не произошло с ним.

С трудом протиснувшись в мир секса, Ким обнаружил, что член, в общем-то, довольно капризная штука: на твёрдость его намерений влиял не только алкоголь, но и усталость, занятия спортом или даже неосторожно брошенный спутницей комментарий. По крайней мере, его член – обсуждать с друзьями эту тему не хотелось. А вся прогрессивная вселенная секспросвета вертелась, в основном, вокруг яркой вспышки женского оргазма – Ким нашёл лишь пару более-менее внятных статей на тему эрекции, да и ясности особой они не внесли.

Осечки стали происходить пугающе часто ещё когда Ким был в браке. Иногда член становился слишком мягким, чтобы войти в девушку. А иногда он просто не поднимался – даже если желание электрической дугой сжигало Кима дотла: как будто кто-то перерезал провод, соединяющий голову и пах.

Док сказал Киму, что венерических болезней у него нет – да и сам Ким понимал, что все его проблемы в голове. Но ничего не делал – просто глотал эту горькую пилюлю. А вместе с ней и таблетки.

Сначала он пил «Виагру», но со временем ему слишком сильно стали докучать побочные эффекты: к заложенному носу и раскалывающейся голове на следующий день прибавилась невозможность кончить. От этого секс терял вообще всякий смысл и превращался в подобие примитивных парных упражнений.

Однажды он понял, что с препаратом пора завязывать: после очередной принятой таблетки мир окрасился в лиловые тона. Тогда Ким перешёл на «Сиалис» – эффект был мягче, да и длился дольше, а «побочек» практически не было. Теперь, видимо, перестал работать и он.

Бросив все попытки, Ким развязал свою спутницу и пошёл на кухню: поставил чайник, кинул в заварник щепотку сушёных цветков ромашки, горсть ягод можжевельника и хвойную веточку. За стенкой зашипел душ.

– Ты в порядке? – через пару минут Кира вышла из душа в клубах пара, подсвеченных светом из ванны – словно примадонна конца прошлого века, что готовилась дать концерт. Капли горячей росы блестели на её плечах и ключицах. – Я что-то сделала не так?

Ким сидел на полутемной кухне, так и не залив сушеные травы кипятком – даже не включив свет.

– Всё хорошо, такое иногда бывает! – мягко, с теплотой в голосе сказала Кира, присев рядом с Кимом.

Кима всегда немного подбешивали подобные вопросы. Несмотря на горы секс-коучей и дышательниц маткой, мужчина в глазах многих женщин выглядел, как заводная игрушка: поверни ключик – и член встанет, поверни ещё раз – и польется семя. А единственная причина, почему игрушка не работает, может крыться только в партнёрше. Но сейчас ему было плевать и на чай, и на свой член, на Киру и на бывшую жену.

Кима лихорадило. Голову медленно сдавливали невидимые тиски, к горлу подступал омерзительный ком – горячее тело покрылось испаренной. На сквозняке влага остывала и неприятно знобила тело.

На кухонном столе Ким увидел белый конверт – вспомнил вчерашний вечер и странный подарок Иванны. Пока Кира мылась, вскрыл его: оттуда выпал чёрно-белый оттиск, который он сейчас мусолил потными пальцами: «СВИДЕТЕЛЬСТВО ОБ УСЫНОВЛЕНИИ (УДОЧЕРЕНИИ)». Его данные. Данные его родителей.

Вместе с ним из конверта выпал ещё одно свидетельство – о смерти. Его смерти. Если верить ему, Ким действительно умер всего через пару месяцев после своего рождения – в детдоме неподалёку от дома.

Глава 7. Петербург, 202? год

Ким накинул куртку и выбежал на улицу: нужно было идти, идти куда угодно, без остановки – иначе реальность размозжит мозг. Он шёл, пялясь в бумаги – затем смял их и сунул в карман.

Судя по одному свидетельству, Кима усыновили, когда ему был год. При рождении его звали Молохов Ким Сергеевич.

Когда Молохову Киму Сергеевичу исполнилось год, его усыновила мать, а отец дал свою фамилию. Согласно другому документу – Молохов Иоаким Сергеевич умер в детдоме, когда ему исполнился месяц.

«Что за дебильная шутка… Кто эта сука?»