Камера хранения. Мещанская книга

…Вертушка, усилитель, колонки… Знаменитый альбом Glen Miller в белом конверте – триумф джаза над идеологией… Супрафоновские сборники эстрадно-джазовой классики… Ансабль «Мелодия» под управлением Георгия Гараняна…

…Вертушка, звукосниматель с балансом в виде грузика на ниточке, подвешенного ближе к звукоснимающей головке…

…И колонки, колонки!..

«…Тяжела ты, шапка моно Маха», – прочел школьник семьдесят пятого года и запнулся. «Если этот Мах… царь и вообще… то почему у него шапка моно?»

Мальчик точно знал, что «стерео» лучше.

А я всегда знал, что звучу «моно», и от этого возникало чувство неполноценности. У меня и дешевенькая полусоветская – полупольская «система» появилась, при всей любви к музыке, поздно, на самом излете десятилетия.

…А теперь не «стерео» вообще не бывает. Левый канал и правый канал помечены L и R даже на внутриушных «колонках» – ну, тех звучащих пуговицах, которыми все затыкаются друг от друга. Могли мы сорок лет назад представить себе нынешний вагон метро? Даже выйти из него невозможно, потому что никто не слышит вопрос: «Вы сходите на следующей?»

А сходить нам надо было еще на предыдущей.

Обошлось (несколько слов под настроение)

Появление советских цветных телевизоров стало принципиально важным событием на социалистическом рынке бытовой электроники: это был первый прибор, более или менее удовлетворяющий запросы наших покупателей. Более того – братья по лагерю вывозили их в предельно допустимых количествах, так называемые нерабочие тамбуры в вагонах варшавских и пражских поездов были забиты гигантскими коробками до потолка. Впрочем, народные демократы везли и утюги…

Первые советские цветные телевизоры были привлекательны прежде всего тем, что позволяли подключать японские видеомагнитофоны, и такое мирное сосуществование позволило нам увидеть всё скромное неприличие «Эммануэли» и все наивные трюки первых «Звездных войн». Был и советский видеомагнитофон «В12», но его качество почти исключало практическое использование…

Как все популярные товары, советские цветные телевизоры были дефицитом. В магазине «Орбита» на Смоленской площади за ними занимали очередь – со списком – с ночи. А стоили они что-то около 800 рублей, четыре хороших инженерских зарплаты…

Мне повезло – я получил большой гонорар за очерк о передовых методах экономии природных ресурсов и с деньгами в кармане забрел в упомянутый магазин. Тут как раз привезли цветные «Рубины», и меня очередь притиснула к кассе первым…

Уже не помню, как мы с приятелем втащили 40-килограммовый картонный ящик на мой десятый этаж – в лифт он не влезал. Но отчетливо по-мню, как мы остановились передохнуть и приятель задумчиво сообщил: «Говорят, они взрываются ни с того ни с сего…»

До меня тоже доходили такие слухи, но не отказываться же из-за этого от возможности посмотреть «Последнее танго в Париже»!

…Однако мой не взорвался. Просто экран зарябил, пропал цвет, а потом и звук. И советский ветеран был с почетом отправлен на помойку, его вытеснил Sony, купленный уже без всякой очереди. «Рубин» почти безупречно прослужил восемь лет! Правда, все эти годы я ждал взрыва, и это немного портило удовольствие.

Мы вообще мастера портить себе удовольствие ожиданием грядущих бед.

Люди в шкурах

Еще один универсальный для обоих полов признак принадлежности к тем, кто удачно вписался в семидесятые, – варварский обычай прикрываться дублеными шкурами крупных копытных животных и выделанными до почти полотняной тонкости и мягкости кожами мелких.

Начнем с дубленки.

Еще не было этого слова, когда я увидел первую.

В нашем военном городке мечтой любого мальчика – в том числе и такого очкарика («ботаника» по-совр.), как я, было поступление в суворовское или нахимовское училище. Мне, вопреки всякой логике, снилось нахимовское, требующее наикрепчайшего здоровья (а не очков –5,5 диоптрии) и, что было немаловажно при всем прочем, отца в звании от майора и на соответствующей должности (а не старшего лейтенанта Абрама Яковлевича Кабакова). Тем не менее…

Привлекательность советского кадетства для пацанов была еще и в том, что суровая дисциплина и просто муштра училищ вырабатывали отчаянных хулиганов, совершенно неуправляемых юных разбойников («отморозков» по-совр.). Дошедших до этого состояния исключали из суворовских/нахимовских, и они приезжали доучиваться в старших классах нашей глухоманьской, ни в чем не подверженной крайностям школы. Естественно, что такие падшие ангелы становились кумирами мальчишек и бесконкурентными избранниками девчонок. Они привезли в нашу старосветскую провинцию

джаз и рок-н-ролл;

готовность разрешать даже ничтожный конфликт по-мужски, то есть дракой;

склонность к чтению литературных новинок, а не только классики по программе;

и при этом высокий уровень баскетбола и хоккея – что было едва ли не самым удивительным, поскольку у нас в баскетбол и волейбол играли одни, а читали книги сверх школьной программы – другие…