Камеристка

Через шесть недель после родов король и его супруга торжественно въехали в столицу, чтобы принять традиционные поздравления парижан.

Прием был довольно прохладный, хотя со стороны мэра Парижа, архиепископа и прочих сановников все формальности были соблюдены.

Но где же ликующие народные массы, которые обычно стоят по сторонам дорог при подобных радостных поводах? Таких людей оказалось очень мало.

— Очевидно, люди еще не забыли про голод, мадам, — предположила я, моя госпожа не стала мне возражать.

Глава двадцать вторая

1780 год принес нам жаркое лето. Только к концу сентября стало приятнее. Дворяне покинули загородные имения и снова вернулись в свои дворцы в Париже. Все готовились к грядущему осенне-зимнему сезону. Особенно важные вопросы, касающиеся моды и аксессуаров, стоили некоторым бессонных ночей. И в этом году предполагались сказочные балы, фантастические театральные представления, интересные поэтические чтения и изысканные музыкальные вечера.

Музыкант из австрийского Зальцбурга прибыл в Париж и дал во дворце семейства Полиньяк фортепианный концерт, вызвавший всеобщий восторг. Артиста, еще молодого человека, звали месье Вольфганг Амадей Моцарт. Еще ребенком он с отцом и сестрами объездил с концертами пол-Европы, как узнала моя госпожа от своего супруга.

Тогда мальчика повсюду считали вундеркиндом. Сегодня, уже галантный мужчина, он умел завоевывать сердца своих слушателей, разумеется, преимущественно женские. Месье Моцарт обладал чувством юмора и шармом, абсолютным слухом, был образован, любил двусмысленные историйки, и, как говорят, в Париже у него было много побед.

— Ну и что, — сказала мадам Полиньяк мадам Кампан и моей госпоже во время прогулки по деревне Марии-Антуантетты в Малом Трианоне. — Месье Амадей молод, здоров, почему бы ему не иметь себе любовные связи? Он ведь не женат?

— Возможно, и брак не помешал бы ему в этом, — заметила мадам дю Плесси, и три дамы рассмеялись, ведь только сегодня утром маркиз де Туквевиль рассказывал им, что этот месье Моцарт будто бы спрашивал у него после музыкального вечера «совершенно секретно» адрес заведения, где обитают известные дамы.

— Пусть будет подороже, мне это нужно срочно, — будто бы совершенно открыто заявил маэстро. — Играть целый вечер перед такими очаровательными дамами со светящимися глазами и глубокими декольте, из которых их грудки норовят вот-вот вырваться наружу, — это слишком. После этого мне нужно немного любви.

Без сомнения, музыкант из Австрии не был дитя печали.

Месье де Туквевиль добавил и еще кое-что:

— Всякий раз, как во время концерта маэстро поднимался, чтобы поклониться, каждая из присутствующих дам относила такую благосклонность исключительно на свой счет. Господину к тому же аплодировали чрезвычайно много, так что кланяться ему приходилось очень часто, — улыбнулся маркиз.

— Позвольте вас спросить, маркиз, какой храм порока вы рекомендовали нашему музыканту? — поинтересовался слушавший этот разговор месье де Бланшетт, и все навострили уши.

— Ну, — ответил маркиз, — это было несложно. Недалеко от улицы Сен-Дени в маленьких запутанных переулках находится старый квартал парижских проституток. Все веселые девушки обитают здесь. Там есть благородный бордель старушки мадам Журден, он все еще один из лучших в столице.

— Слушайте, слушайте, — возразила моя госпожа и шутливо хлопнула его по руке веером. Маркиз, однако, успокаивая ее, воздел руки к небу:

— Бог мне свидетель, я знаю об этом только по слухам.

— Пожалуйста, маркиз, рассказывайте дальше, — настаивал месье де Бланшетт, и окружающие засмеялись.

— Ну, — сказал маркиз, — как нам всем известно, обитательница этого заведения может сделать хорошую карьеру. Вы, конечно, все еще помните демуазель Жанну-Мари Беку, — дворянин вопросительно оглядел окружающих, лишь некий месье де Шамон начал ухмыляться, и был встречен недоуменными взглядами и пожатием плеч.

— Ах, не тяните, — попросила мадам Франсина.

Маркиз, как бы между прочим, заметил:

— Упомянутая дама известна вам всем как графиня Дюбарри.

Это вызвало гомерический хохот: мадам дю Плесси чуть не поперхнулась, и месье де Туквевиль сухо сказал:

— Впрочем, как говорят, и господин маркиз де Сад там частый и желанный гость.

— Когда мой родственник не сидит в тюрьме, — улыбаясь, сказала моя госпожа.

Когда родилась Мария-Тереза, австрийская императрица еще была жива. Скончалась она 9 ноября 1780 года. Королеву глубоко опечалила смерть матери. Как ни угнетали ее постоянные поучения родительницы, все же это говорило о ее заботе. Письма матери к тому же Мария-Антуанетта воспринимала как частичку родины.

Маленькая Мария-Тереза Шарлотта росла трудным ребенком — моя госпожа многое могла бы об этом рассказать. Малышка была довольно самоуверенная и своенравная. Мне ребенок не показался чем-либо примечательным. У нас дома постоянно бывало много детей родственников, друзей и соседей, и характер мадам Рояль ничем не выделялся, таких детей были тысячи.