Камеристка

Восхищение других мужчин доставляло ей большое удовольствие. Вскоре появился тот, который постепенно начинал играть роль фаворита. Это был молодой, высокий и очень привлекательный швед. С этим мужчиной у нее на протяжении нескольких лет была любовная связь, причем Людовик XVI не проявлял никаких признаков ревности. Напротив, король обращался с графом с дальнего севера как с другом.

Лишь немногие доверенные люди королевы знали, каковы были на самом деле отношении между шведом и Марией Антуанеттой. Так как монарх как само собой разумеющееся принял Акселя фон Ферзена[24] — так звали благородного господина — в свою семью, то при дворе никто не отваживался неприветливо обращаться с фаворитом королевы. Фон Ферзен был образованным и умным человеком. Они с Марией-Антуанеттой старались держать свои отношения в тайне. А король делал вид, что ни о чем не догадывается.

Это была действительно великая любовь. Господин фон Ферзен, во всяком случае, так никогда и не женился. Уже в 1778 году он совершенно открыто заявил при Версальском дворе:

— Мадам Мария-Антуанетта самая любезная и к тому же самая красивая дама, какую я только знаю.

В 1780 году он стал адъютантом генерала Рошамбо в Америке. Этот господин был руководителем экспедиционного корпуса французской армии для поддержки колонистов в Северной Америке. Так как фон Ферзен очень хорошо говорил по-английски, то его попросили вести переговоры Джорджа Вашингтона с англичанами.

Через три года, в июле 1783, месье Ферзен вернулся из Америки во Францию. Созревший и возмужавший Людовик осыпал его почестями и передал фавориту своей жены командование шведским королевским полком во французской армии.

Марии-Терезе исполнилось шесть лет, а дофину — три года, когда королева родила третьего ребенка, и снова сына. Малыша окрестили Людовиком Карлом, и он получил титул герцога Нормандского. Это был замечательный мальчик. По случаю рождения принца были устроены обычные празднества, но уже тогда все гадали, кто же настоящий отец ребенка.

Мадам дю Плесси открыла, что источник бессовестных слухов находился в окружении теток короля. Прокисшие принцессы давно утратили свое влияние при дворе и, оскорбленные, дулись в своем углу. Через шесть недель после родов королева снова появилась в столице, где ее ждал чрезвычайно холодный прием. Люди презирали «австрийскую шлюху» в золоченой карете.

Цены на хлеб снова взлетели до небес, финансовый кризис оставался постоянно темой разговоров, а продуктов питания не хватало. А виноватая в этом безобразии была конечно же Мадам Дефицит.

Месье Калонн,[25] новый министр финансов, или, если быть точной, генерал-контролер, едва наскребал проценты по чрезвычайно высоким кредитам, но на личные нужды королевы и ее фаворитов тратились миллионы. От доброго намерения королевы хозяйствовать экономно и расстаться со своими расточительными друзьями она, похоже, отказалась.

Хуже всего вела себя принцесса Полиньяк и ее клан, которые очень ловко добывали себе деньги, влияние и власть. В народе распространялись поистине ужасающие истории о безграничной страсти королевы к бриллиантам. Гадали о неимоверных расходах на ее многочисленных любовников. На самом деле у нее был всего один, и тот вел себя чрезвычайно скромно. После своего возвращения из Америки ему разрешили поселиться в покоях королевы, разумеется, с позволения Людовика. А чтобы граф не мерз и в качестве напоминания о его родине Швеции, Мария-Антуанетта подарила ему шведскую печь.

Вскоре после рождения второго сына король приобрел замок Сен-Клу. Он принадлежал его двоюродному брату герцогу Орлеанскому. Чтобы набрать необходимую для покупки сумму, королю пришлось продать вотчины Бурбонов. Но об этом никто не узнал, и так у горожан возникли подозрения, что к прежним государственным долгам прибавились еще новые огромные суммы.

В парижском парламенте противники королевы позволяли себе утверждать, что это «аморально и политически неверно» передавать королевский дворец в собственность иностранки. Но все забыли, что ей пришлось отказаться от австрийского гражданства, когда она была еще совсем юной, и принять французское.

И моя госпожа попала под перекрестный огонь критиков. Ее старший брат стал первым шталмейстером королевы — пост, сделавший его состоятельным человеком.

Сама мадам Франсина как воспитательница старших королевских детей переселилась в большие роскошные апартаменты во дворце. На короткое время появились памфлеты и про нее. Большинство из них мне удалось перехватить и сжечь.

Что касается меня, то свое свободное время я проводила, гуляя по окрестностям и отыскивая лечебные травы, которые мне были известны еще с детства или те, о которых я узнала. При болях в желудке, поносе, головных болях, нарушениях сна или месячных мадам дю Плесси и ее домашним теперь не нужно было обращаться к аптекарю или врачу. А где найти белый ясенец или можжевельник казацкий,[26] мне уже было хорошо известно, и я поставляла обезболивающие «мудрым» женщинам.