Камеристка

Однако надо признаться, что в Версале были не только вонь и грязь. Величественная роскошь здания, изысканность отделки, просторные комнаты, архитектурные красоты и исключительно богатая обстановка каждый день все сильнее влекли меня. Сверкающие витражи, люстры на расписанных потолках и стенах, белоснежные скатерти, великолепные пуховые постели, обильная и вкусная еда — в том числе и для слуг тоже, — благоухающие букеты в каждом салоне, вид на сказочный парк с аккуратно подстриженными кустами и живыми изгородями, цветущие клумбы, тщательно подметенные гравиевые дорожки и статуи, фонтаны и гроты — все это казалось мне каким-то неземным. Кто только придумал эти чудеса?

Среди всей этой роскоши то и дело сновали благородно одетые, искусно причесанные, напудренные люди, распространяя дурманящие запахи духов и двигаясь особым образом — такого я еще нигде не видела. Они будто парили в воздухе. Даже мужчины. Их речь была не похожа на мою, но я быстро училась.

Вскоре я начала замечать жуткую разруху и запущенность дворца.

— Лень, безответственность и безграничное равнодушие привели к тому, что здание, некогда, без сомнения, великолепное, возведенное при «короле-солнце», пришло в упадок. Именно это даже вызывает отвращение, — расстроенно говорила моя госпожа.

Дворец никогда не чистили, за исключением залов для приемов важных иностранных гостей, банкетных и бальных залов, а также королевских покоев. Но и здесь, к моему ужасу, царили грязь и неряшливость.

— Неужели никто не может взять метлу и половую тряпку и навести здесь порядок? — спросила я Элен.

— Потому что это не мешает высоким господам, — сухо ответила она. — И мопсы дофины делают свои дела во всех углах, обдирают все, а остатки их еды валяются на дорогих персидских коврах. Ни одному человеку не приходит в голову дрессировать этих животных.

Тогда я пришла к выводу, что слишком строго воспитывала маленького Коко. Он был очень чистенькой собачкой, которую к тому же я отучила истерически тявкать.

Глава пятая

Уже с шестнадцатого века продолжалась вражда между Габсбургами и Бурбонами, но к 1750 году она поутихла. Теперь главным противником Франции стала Англия, спор шел о заморских колониях. Австрия, напротив, больше боялась воинственно настроенной Пруссии, нежели французов. Во всяком случае, король Фридрих II Прусский уже отобрал у Марии-Терезии[4] Силезию богатейшую провинцию Габсбургов.

Когда весной 1756 года Англия и Пруссия, к удивлению всего мира, заключили оборонительный пакт, Франция и Габсбурги также сблизились. Два опытных дипломата заключили союз между своими странами: со стороны Габсбургов граф, а позднее князь Кауниц[5] и герцог Шуазель — от французов. Результатом их усилий стал Версальский договор,[6] в котором обе страны в случае нападения третьей страны гарантировали друг другу взаимную поддержку.

Эрцгерцогиня Мария-Антуанетта, родившаяся в 1755 году, была младшей дочерью императрицы. И это хорошенькое и милое создание собирались выдать замуж за наследника французского престола.

Двор в Вене был одним из крупнейших в Европе. В Хофбурге[7] на содержании находились примерно две тысячи пятьсот человек. Многочисленная прислуга подметала и чистила сотни покоев огромного старого дворца, убирала отходы, заботилась, чтобы всегда имелось чистое белье для постелей и скатерти. Небрежное ведение хозяйства, как это было в Версале, в Вене было немыслимо.

Сама Мария-Терезия жила в роскоши, но не расточительно. Она была ярким примером строгости нравов, чувства ответственности, умеренности во всем и набожности. Если ее придворные нарушали супружескую верность, она реагировала в высшей степени немилостиво. Однако на любовные интрижки своего супруга, императора Франца, которого она боготворила и с которым прижила шестнадцать детей, она великодушно закрывала глаза.

Маленькую эрцгерцогиню Марию-Антуанетту уже в возрасте двенадцати лет обручили с дофином Франции. Ему тогда было четырнадцать, и он являлся внуком короля Людовика XV.

Мария-Антуанетта была самой хорошенькой из дочерей Марии-Терезии. И именно она должна была стать королевой Франции и владычицей легендарного Версаля.

Когда Марии-Антуанетте исполнилось тринадцать, из Парижа прибыли куклы, одетые в миниатюрные копии тех нарядов, которые считались en vogue.[8] Качество гардероба, белья и аксессуаров способно было удовлетворить самые высокие требования. Парикмахер-француз прибыл ко двору и создал для юной дамы новую прическу, которая лучше подходила к ее лицу. Затем ко двору явился зубной врач, который потратил целых три месяца на то, чтобы сделать улыбку девочки белоснежной.

Потом будущая королева училась, как должна двигаться дама при Версальском дворе. Тень мадам де Тессье постоянно шла впереди нее.

Мария-Антуанетта, будущая королева, оказалась послушной и усердно выполняла все требования. Она знала, что ее замужество всего-навсего политическое решение и к любви оно не имело ни малейшего отношения.