Камероны

Вековечная ненависть выплеснулась наружу. Люди принялись выкрикивать имена отцов и братьев, которых покалечило в шахте, – те самые люди, которые еще недавно на коленях ползли, чтобы получить из рук лорда Файфа свой «кус»; иные, казалось, и за жизнь-то цеплялись, только чтобы получить этот «кус», а получив его, отправлялись на тот свет. Шум в доме стоял оглушительный, он все рос и рос и наконец выплеснулся на улицу, прокатился по Тошманговюкой террасе и затем по Монкриффекой аллее, распространяясь с такой же стремительностью, с какою весть о том, что Гиллон Камерон не получит своего «куса», приползла снизу вверх.

Гиллон Камерон будет подавать в суд на лорда Файфа.

Гиллон Камерон притянет его к суду, как обычного уголовника, ворюгу, что на улице украл кошелек.

Люди прибежали с Монкриффекой аллеи и с другого конца Тошманговекой террасы, так что скоро в доме яблоку было негде упасть, и тогда мистер Селкёрк призвал всех к порядку, несколько раз ударив боуновой палкой с медным набалдашником по столу так, что от каждого удара в дереве остались зазубрины.

– Ну вот, теперь вы все как следует надрали глотки и чувствуете себя очень храбрыми, – оказал мистер Селкёрк. – Мне хотелось бы только знать, кто из вас первым побежит в «Колледж» и выбросит все это из себя вместе с пивом на пол трактира?

Он внимательно оглядел их, точно в самом деле ждал, что вот сейчас кто-то поднимет руку и скажет, что именно так он и собирается поступить.

– Кто из вас будет очередным Иудой Искариотом из Питманго?

Их начала разбирать злость на него.

– А ведь он здесь! (Потому что вы не можете не быть иудами. Они – они так давно натравливают вас друг на друга, что вы уже забыли, как люди могут держаться вместе!..

Это доконало толпу; люди стали отвечать, не словами, а гортанными криками выражая свое возмущение, и Гиллон смекнул, что именно этого Селкёрк и добивался: он хотел, чтобы они связали себя круговой порукой. Он изо всей силы ударил палкой по столу. И как бы поставил этим точку.

– 'Говорю я так потому, что, когда придет вызов, когда бумагу с вызовом вручат лично лорду Файфу – лично! – это должно явиться для него полной неожиданностью.

Подумать только: такой безобидный незначительный факт – бумага перейдет из одних рук в другие, – и произойдет важнейшее событие в истории Питманго с тех пор, как было уничтожено крепостное право.

– В жизни не поверю, чтобы простой рабочий мог вытащить графа в уголовный суд. – Это был Эндрью, здравомыслящий Эндрью, человечек осторожный и сейчас, к стыду своему, даже покрасневший от смущения. – А если и вытащит, то все равно не выиграет.

Гиллон не мог не восхититься упорством сына. Сомнение его было вполне законно, но люди возмутились. Он охлаждал их бунтарский дух.

– Если же у него и хватит смелости подать в суд, то пэра должны судить присяжные из пэров, а они ни за что не выступят в защиту простого человека.

Все восприняли его слова, как вероломство, но Гиллон понял это иначе: отказываясь шагать в ногу, Эндрью лишь защищал интересы семьи. Просто удивительно, насколько человек все лучше видит, когда полежит в постели.

– Это так, если речь идет об уголовном преступлении и уголовном кодексе, – сказал Селкёрк. – Здесь же дело гражданское и разбираться должно по гражданскому кодексу, а в Шотландии еще существует гражданский кодекс – этого мерзавцы не сумели у нас отнять. В Шотландии правит гражданский кодекс.

Все зааплодировали, сами не зная чему.

– Обычный человек не может подать в суд на корпорацию, потому что сам он – не корпорация, это вам понятно?

Все заявили, что ничего подобного, – может.

– Но он может подать в суд на человека – человека, который возглавляет корпорацию. А лорд Файф – он же человек. Кто-нибудь из вас знал это? – Нет, никто не знал. – Дело в том, что когда он утром встает, то садится на горшок, как все мы, а когда поднимается с горшка, то вонь стоит такая же, как у нас. Можно такому поверить?

– Вонь-то у него куда хуже, – выкрикнул кто-то. – Он ведь лучше нашего ест и французское вино пьет.

– Так что же нам делать? – опросил Уолтер Боун.

– А вот что: мы – извините за выражение, мистер Боун, – заставим его протрясти свою задницу в Высший суд по гражданским делам, как самого обычного нарушителя закона, каков он и есть.

В Высший суд по гражданским делам…

Им приятно было это слышать и приятно было думать, что их лорд будет сидеть на той же скамье подсудимых, что и завзятые пьяницы, те, кто бьет жен и крадет овец.

– И явится он туда, как ответчик по иску, поданному простыми людьми, и повестку ему вручит посыльный Королевского суда.

Люди охнули, потому что это заводило их дальше, чем они намеревались пойти.

– А от вызова в суд не может уклониться никто, иначе будет он беглец от правосудия – как по английским законам, так и по шотландским.

Это было встречено криками «ура».

– Но произойти все это может лишь в том случае, если кто-то пойдет и заявит, а теперь у нас такой человек есть.

Гиллон пытался обнаружить в комнате Мэгги, увидеть ее глаза, ее лицо.