Камешек Ерофея Маркова

Став в доме хозяйкой, не торопилась с желаньями и никому не показывала свою хозяйскую волю. А злоба все туже и туже стягивала обвязь на ее разуме. Агапия разузнавала про все темное о барине и стремилась сгустить эту темень, внушая ему еще более шалые замыслы.

Когда раскольники потребовали навек успокоить Муромцева, она им обещала и даже взяла от них для расправы петлю из девичьих кос. Но и через год не выполнила обещанного, и тогда, по велению старцев, была проклята расколом. Агапия не испугалась проклятия. Она понимала: жизнь Муромцева в ее руках, и сама решит, что с ним сделать, но решение примет не по желанию тех, кто не поддержал ее там, в скиту, куда пришла она за утешением. Живя около Муромцева, следила за судьбой Тихона Зырина и все же ни разу не осмелилась его повидать.

Пребывала у заводчика в роскоши. Не думала и не загадывала вперед. Правда, временами у нее появлялись мысли о будущем, но приучать себя к ним не пыталась, ибо сама еще не определила, как будет жить…

Рывком открылась дверь, мяукнули по-кошачьи петли. Услышав прерывистое дыхание, Агапия, приподняв голову, увидела горничную. Простоволосая девушка, запыхавшись, прошептала:

– Агапия Власовна!

– Опять, Глашка, как угорелая неслась по дому? Чего стряслось?

– И то стряслось. С Нового завода старшина караульной стражи пригнал. По виду не в себе мужик.

– Где сейчас?

– В людской трапезной.

Агапия встала с кровати, прошлась по комнате, остановилась у окна. Горничная спросила вполголоса:

– Сюды старшину звать?

– Погоди.

Борзая подошла к хозяйке, лизнула ее руку, но Агапия строго сказала:

– Сиди, Мушка. – Обернувшись, посмотрела на горничную: – Пойдем.

Пропустив вперед себя девушку, Агапия спустилась по лестнице на первый этаж. Вошла в трапезную. Во мраке комнаты чуть желтила горевшая на столе свеча. Агапия не сразу нашла взглядом вставшего с лавки чернявого мужика с перевязанной головой. Даже кивком головы не ответив на его учтиво низкий поклон, Агапия, подойдя к старшине, заметила, что волосы бороды влажны от растаявшей изморози. Оглядела понурую могутную его осанку, спокойно спросила:

– По какой надобности пригнал, Егорыч?

– С глазу на глаз дозволь сказать.

– Ступай, Глашка. Да смотри – створу двери ухом не подпирай.

Когда горничная ушла, старшина, кашлянув в кулак, произнес:

– Не осерчай сгоряча за недобрую весть.

– Добрых вестей от тебя не жду. Сказывай про недоброе.

Старшина, тяжело вздохнув, перекрестился и глухо вымолвил:

– Стало быть…

Но, учуяв холодок во взгляде Агапии, смолк.

– Сказывай. Никак от стужи голос перехватывает?

– На Новом заводе…

– Опять пожар?

Старшина, отступив шаг назад, вновь кашлянул в кулак.

Агапия сурово крикнула:

– Не бормочи!

– Агапия Власовна! Великая беда на заводе! Домны остыли!

Агапия, от неожиданности встряхнув головой, переспросила:

– Как остыли?..

– Погасили домны злодеи-бунтари крепостные. Углежоги, кои томят уголь в Гнилом логу.

– Чего плетешь? Аль рехнулся? Разумей, что говоришь. Ты же их караулил день и ночь со стражниками…

– Смяли нас, варнаки. Нежданно людностью навалились. Доменщики их сторону держали. Должно, сговор был. Потому злодеи подоспели, когда чугун сварился.

– Рыло! Выкручиваешься? – выкрикивала Агапия. – Слыхал, когда сговаривались?

– Не слыхал.

– Так и не домышляй враньем.

Встревоженная известием, Агапия металась по трапезной, всплескивая руками. Вновь подойдя к старшине, оглядела его и, улыбнувшись, спросила:

– Вижу, били тебя?

– Перепало.

– Почему сам пригнал? На кого завод бросил?

– Стражники все до единого сильно покалечены.

– Доверенный где?

– Еще перед Новым годом он на Старый завод уехал, к Комару.

– Когда буйство стряслось?

– Позавчерась.

– А ты здесь только седни обозначился? Недосуг было с похмелья?

– Каюсь! Труса праздновал! Сами знаете, каков барин. Хочу слезно просить… Потому, ежели сам встану перед барином, он меня пришибет.

– Неплохо надумал: за бабьей спиной укрыться. Нет, мужичок. Самолично барину доложишь о своем страшном нерадении о барском имуществе. Он тебе доверил его сохранность.

– Не погубите, Агапия Власовна! Христом богом прошу! – Старшина рухнул на колени.

– Чего молчишь про пожар?

– Не было огня. Злодеи без красного петуха обошлись. Покалечили нас, погасили домны и тягу дали.

– Ишь ты. Стало быть, на новый манер изладили свое злодейство. Вставай! Так и быть, сама барину скажу, а то, в самом деле, покойником станешь.

– Благодарствую.

– Вставай, говорю.

Старшина проворно поднялся с пола.

Агапия, задумавшись, отошла к столу. Машинально на нем передвинула ближе к краю свечу.

– Господи, Господи, какая беда барина подкараулила! Кто ватажил над углежогами?

– Кто? Все тот же Степка Левша. Он мне голову окровянил.

– Крепкая она у тебя, коли Степанов удар выдержала. Ступай. Пожуй всухомятку, часок поспи, но чтобы чуть свет твоего духа в доме не было. Заедешь на Старый завод. Велишь Комару немедля к барину явиться. Да пусть не позабудет доверенного с собой прихватить.

– Земной поклон, Агапия Власовна.

– Ладно. В своей избе лампадку засвети, чтобы Господь уберег меня от барского гнева, когда «обрадую» хозяина новой бедой. Ступай.