Камешек в небе. Звезды как пыль

Часть солдат, герметически изолированных от всех возможных контактов с Чикой, устремилась к зданию. Прошли медленные четверть часа, Алварден наблюдал за происходящим, как если бы смотрел за всем этим со стороны или присутствовал при эксперименте, который был ему интересен с профессиональной точки зрения.

Последний из солдат выбежал на улицу, магазин опустел и погрузился во тьму.

— Запечатать двери!

Прошло пять минут, и баки с дезинфекторами; помещенные в различных точках каждого этажа, пришли в действие. Струи вырвавшейся из них жидкости поливали стены, не оставляя сухим ни кусочка, наполняя воздух почти непереносимым зловонием. В такой атмосфере протоплазма выжить попросту не могла.

Лейтенант направился к Алвардену и Поле.

— Как его имя? — В голосе его не было жестокости, скорее звучало крайнее безразличие. «Был убит землянин, думал он. Что ж, в этот день он убил еще и муху. Итого — двое».

Он не получил ответа. Пола робко наклонила голову, а Алварден наблюдал за ним с любопытством. Имперский офицер не сводил с них взгляда. Он коротко бросил:

— Проверьте их на предмет инфекции.

Офицер со знаками отличия имперских медицинских войск подошел к ним, и его затянутая в перчатку рука ощупала их подмышки и разгладила уголки ртов, исследуя внутреннюю поверхность щек.

— Инфекции нет, лейтенант. Если бы они заразились днем, инфекция уже ясно бы виднелась.

— Гм… — Лейтенант Клауди снял с головы свой шар и с удовольствием глотнул «живой» земной воздух, потом хрипло сказал:

— Твое имя, землянин-женщина?

Термин сам по себе достаточно оскорбительный, а тон, каким он был произнесен, выказывал крайнее недовольство.

— Пола Шент, сэр, — шепотом ответила она.

— Твои бумаги!

Она сунула руку в маленький карман белого халата и вытащила розовый бумажник.

Он взял его, открыл при свете карманного фонарика и внимательно изучил содержимое. Потом швырнул его ей назад. Бумажник упал на пол, Пола быстро наклонилась, чтобы подобрать его.

— Стоять, — нетерпеливо приказал офицер и отшвырнул ногой бумажник с такой силой, что тот оказался вне пределов ее досягаемости. Пола, побелев, едва успела отдернуть пальцы.

Алварден нахмурился и решил, что настало время вмешаться. Он сказал:

— Ну-ка, послушайте.

Лейтенант мгновенно повернулся к нему, сжав губы.

— Ты что-то сказал, землянин?

Пола тут же очутилась между ними.

— Прошу вас, сэр, этот человек не имеет отношения к тому, что случилось сегодня. Я никогда его раньше не видела…

Лейтенант оттолкнул ее.

— Я спросил: ты что-то сказал, землянин?

Алварден окинул его долгим холодным взглядом.

— Я сказал: ну-ка, послушайте. Я говорю, что мне не нравится, как вы обращаетесь с женщиной, и я собираюсь улучшить ваши манеры.

Он был настолько рассержен, что даже не подумал внести ясность, касающуюся места его проживания.

Лейтенант Клауди улыбнулся, но его улыбка отнюдь не являлась признаком хорошего настроения.

— А где воспитывался ты, землянин? Ты разве не знаешь, что, обращаясь к человеку, надо добавлять слово «сэр»? Ты не знаешь, где твое место? Что ж, прошло уже достаточно времени с тех пор, как представилась возможность научить одного здорового землянина. Как это там…

И в мгновение ока, подобно вспышке молнии, его раскрытая ладонь оказалась у лица Алвардена. Раз-два, раз-два… Алварден в изумлении отступил, потом ощутил настоящий рев в ушах. Он перехватил руку противника и увидел, как лицо его перекосилось в крайнем недоумении…

Легко сработали мускулы его плеч…

Лейтенант с грохотом растянулся на мостовой. Стеклянный шар выпал из его рук и разлетелся на множество осколков. Он все еще лежал, когда Алварден, ужасающе улыбаясь, проговорил:

— Ну, что, еще какой-нибудь подонок собирается поиграть на моем лице?

Сержант поднял невротический хлыст, контакт замкнулся, и тускло-фиолетовая вспышка опоясала тело Алвардена.

Каждый его мускул окаменел от непереносимой боли, и он мгновенно опустился на колени. Потом все его тело парализовалось, и он потерял сознание.

Когда Алварден выплыл из окатывающей его дымки, первое, что он ощутил, было холодное прикосновение ко лбу. Он попытался открыть глаза и обнаружил, что веки его открываются с большим трудом. Он позволил им оставаться закрытыми и серией медленных коротких движений поднес ладонь к лицу.

Мягкое сырое полотенце, придерживаемое на его лбу маленькой рукой…

Борясь с надвигающимся туманом, он все же заставил себя открыть один глаз.

— Пола, — сказал он.

Послышался легкий радостный вскрик.

— Да. Как вы себя чувствуете?

— Так, как будто я был мертвым, — хрипло ответил он, — но при этом не потерял способности чувствовать боль… Что случилось?

— Нас привезли на военную базу. Здесь был полковник. Вас обыскали… и я не знаю, что они собирались делать, но… мистер Алварден, вам не нужно было бить лейтенанта. Я думаю, что вы сломали ему руку.

Слабая улыбка исказила лицо Алвардена.

— Хорошо. Жаль, что не шею.

— Но нападение на имперского офицера… это же самая большая провинность. — Голос ее перешел на полный ужаса шепот.

— Действительно? Ладно, посмотрим.

— Ш-ш-ш… Они идут опять.