Камешек в небе. Звезды как пыль

Они остановились — вернее, это сделал Алварден, следуя указаниям девушки, — на углу пустынного делового квартала. Осторожно оглядевшись, девушка знаком велела ему проехать вперед по дороге, в конце которой находился частный гараж.

Двери за ними закрылись. Теперь единственным освещением были светильники машины.

И тогда Пола серьезно посмотрела на него и сказала:

— Доктор Алварден, мне жаль, что я была вынуждена сделать все это, чтобы поговорить с вами с глазу на глаз. Я знаю, что не могу рассчитывать на ваше доброе мнение после того…

— Не нужно думать об этом, — робко сказал он.

— Я должна была об этом думать. Я хочу, чтобы вы верили мне, — я поняла, насколько глупо и жалко вела себя той ночью. У меня просто нет нужных слов, чтобы выразить свое сожаление…

— Прошу вас, не надо. — Он отвел взгляд. — Мне нужно было вести себя немного дипломатичнее..

— Но… — Пола помолчала несколько минут, собираясь с духом. — Я привезла вас сюда не для этого. Вы — единственный из всех встреченных мною Внешних, которые могут быть честными и благородными… и мне нужна ваша помощь.

Холодный страх закрался в душу Алвардена. Что это, и что вообще все это значит? Он перевел свой страх в сдержанное:

— О?

А она воскликнула:

— Нет-нет, дело не во мне, доктор Алварден! Речь идет обо всей Галактике!. Моего здесь нет ничего. Ничего!

— Что же это такое?

— Во-первых… я не думаю, чтобы за нами следили, но если вы услышите какой-нибудь шум, то вы… то вы… — Она опустила глаза. — Обнимите меня… знаете…

Он кивнул и сухо сказал:

— Я уверен, что смогу без труда это сделать. Но обязательно ли ждать шума?

Пола покраснела.

— Прошу вас, не нужно шутить, иначе я подумаю, что обманулась в своих ожиданиях. Просто это единственный путь отвести подозрения.

Алварден мягко спросил:

— Неужели дела обстоят так плохо?

И он с любопытством посмотрел на нее. Она казалась такой юной и такой нежной. Никогда в своей жизни он не действовал неблагоразумно. Он гордился этим. Он был человеком сильных эмоций, но умел бороться с ними и побеждать их. А здесь, только потому, что девушка оказалась слабой, он ощутил неразумный порыв защитить ее.

Она сказала:

— Дела обстоят очень серьезно. Я расскажу вам. Я знаю, что вначале вы мне не поверите. Но я хочу, чтобы вы попытались поверить в это. Я искренна. Но больше всего я хочу, чтобы вы решили присоединиться к нам после того, как я вам все объясню. Вы попытаетесь? Я даю вам пятнадцать минут, и если вы решите, что я не стою вашего внимания и доверия, я уйду, и на этом все кончится.

— Пятнадцать минут? — Губы его дрогнули в непроизвольной улыбке. Сняв с руки часы, он положил их перед собой. — Хорошо.

Она стиснула руки на коленях и твердо посмотрела вперед.

Он задумчиво наблюдал за ней — гладкая мягкая линия подбородка, отрицающая ту твердость, которую она старалась ему придать, тонкий, нерешительных очертаний нос, странно-насыщенная окраска кожи, столь характерная для землян.

Уголком глаза она взглянула на него, и он уловил это движение. Она мгновенно опустила глаза.

— В чем дело? — спросил он.

Она повернулась к нему.

— Я наблюдала за вами.

— Да, я это понял. Может, у меня испачкан нос?

— Нет. — На ее губах возникла слабая улыбка. Он бессознательно отмечал мельчайшие детали ее внешности. — Просто меня удивляет то, о чем я подумала еще в первую ночь… почему вы не носите свинцовую одежду, если вы Внешний. Это меня обмануло. Внешние обычно походят на мешки с картошкой.

— А я — нет?

— О, нет… — Интонация ее сделалась более оживленной. — Вы похожи… вы похожи на древнюю мраморную статую, только вы теплый и живой… Простите мне мою дерзость.

— Вы хотите сказать, что считаете, будто я того мнения, что вы — земная девушка, не знающая своего места. Вы должны перестать думать обо мне подобным образом, иначе мы не сможем быть друзьями… Я не верю в эту суеверную болтовню насчет радиоактивности Земли. Я пробыл здесь два месяца и пока еще не чувствую себя больным. Волосы мои не выпадают, язвы в желудке нет. И я сомневаюсь, что мои детородные способности находятся под угрозой, хотя, признаюсь, в этом отношении я принял кое-какие предосторожности… Но в свинцовом костюме, поверьте мне, нужды нет.

Он сказал это серьезно, и она снова улыбнулась.

— Я думаю, что вы немного безумец, — сказала она.

— Правда? Вы бы удивились, узнав, как много умных и известных археологов говорили мне подобное — и даже посвящали этому длинные речи.

Внезапно она сказала:

— Вы выслушаете меня теперь? Пятнадцать минут истекли.

— А как вы думаете?

— Я думаю, что могли бы. Если бы вы не захотели, то не просидели бы здесь столько времени. И это после того, что я сделала.

Он мягко проговорил:

— Неужели вы считаете, что мне пришлось применить над собой насилие, чтобы заставить себя оставаться рядом с вами? Если вы так думаете, то ошибаетесь… Знаете, Пола, я никогда не видел, я искренне верю, я никогда не видел такой красивой девушки, как вы.

Она быстро взглянула на него испуганными глазами.

— Прошу вас, не надо. Я не к этому клонила. Неужели вы мне не верите?