Камешек в сапоге

Двигается сука на четырех костях. Кулаком неудобно… только ногой. Н-на… Ушел сволочь с траектории удара как без костей падением на спину. Хлоп… Мгновенно «быстрый и непобедимый я» — вылетел с матов. Вот же ж сука. Ну кто мог ожидать, что вместо удара по опорной ноге последует зацеп "нижней рукой" за неё и следом мгновенный удар на добивание. Низкий поклон за новые возможности моего тела. В «старом» таким ударом мне проломили бы грудную клетку. Я встряхнулся и шагнул обратно на татами. Драться мне... пока не уделаю эту тварь… или она меня. Бывало и меня выносили … и сразу к кибердоктору в эту его ванну — полечиться.

Вообще рукопашка была не профильной… Но ведь как её давали? А!?

Я тогда впервые на строевой, увидев как двигаются люди и понял, что каким-то образом им вкачали моторику или память на движения. Охренеть! Потом я точно убедился в этом. И вот теперь тело должно было «вспомнить» и запомнить. А после и заполнить лакуны в памяти. Эффект — убойный! Хотя все эти реально зверские штуки могли вызвать только содрогание у неподготовленного человека.

Джорджет Пасс — «Дживс».

Этот позывной так и приклеился к нему намертво — аккуратист и сама чопорность. Этот «красавчег» стал минером-подрывником. Он так аккуратно перенимал, что мой опыт, что те достижения местной научной мысли в этом деле, что стал виртуозом своего дела. Ни одного лишнего движения, четко взвешенно и ничего не забывая и абсолютно не волнуясь — он мог склепать взрывающийся сюрприз из чего угодно.

Вот где-то через месяц, и начались «основные тренировки». Мы возвращались после рукопашки, бодро маршируя и вовсю нарывая глотки песней «Орленок». Только не той, которую меня и многих других заставляли учить в детстве, а её первым, не переписанным большевиками, вариантом:

Орленок, орленок, взлети выше солнца
 И в степи с высот погляди.
 Наверно, навеки покинул я дом свой,
 В казачьи вступая ряды.
 Ты помнишь, орленок, как вместе летали
 Над степью в пыли боевой,
 Как лошади ржали, как шашки сверкали
 В полях под Челябой родной.
 Орленок, орленок, мой верный товарищ,
 Ты видел, как в грозном бою
 И справа, и слева снаряды взрывались,
 Срывая папаху мою.
 В разведку я послан своим атаманом,
 Ты помнишь, мой друг боевой,
 Как темною ночью в сраженьи неравном
 Убит был мой преданный конь.

Орленок, орленок, мой верный товарищ,
 Ты видел, что я уцелел.
 Лети на родную станицу, расскажешь,
 Как сына вели на расстрел!
 Ты видел, орленок, как долго терзали
 Меня большевицким штыком,
 Как били прикладом и много пытали
 В чекистских застенках потом.
 Орленок, орленок, взлети выше солнца,
 Где вражеской подлости нет.
 Не хочется верить о смерти, поверь мне,
 В шестнадцать мальчишеских лет.
 Увидишь, орленок, кружась над степями.
 Кровавое тело мое.
 Казаки умолкнут, опустят здесь знамя
 И скажут: "Господь, упокой!"

Это, в общем, тоже было частью подготовки. Если бессмысленная на первый взгляд строевая — это и сплочение, и вырабатывание привычки подчиняться и выполнять приказы. То песня удержание и поддержание морального состояния.

Рыцарь — Баярд Пьер дю Террайль. Шевалье. Позывной — «Форт».

Наш прекрасный «рыцарь без страха и упрека»… — превратился в штурмовика. Он легко завязывал красивым вензелем трубу, типа водопроводной. Или делал из неё цветочек и преподносил его Юльке. Он объявил её «дамой своего сердца!», (и это не смотря на меня). Модификации, проведенные над нами, меркли перед тем, что сделали с ним. Даже я затрудняюсь сказать, смог бы я его сходу грохнуть или нет.