Камешек в жерновах

И он заорал так же громко, как кричал на границе Дары, потому что боль пришла, пламя начало пожирать его руку, и в то же мгновение звездой вспыхнула бутыль на груди демона, арка запылала нестерпимым жаром и начала плавиться, обрушиваться на головы атакующих, расплываться зеркалом расплавленного камня, пока не погасла совсем.

— У него больше нет моей крови, — прошептал Саш, когда Леганд подхватил его под руку, а Линга принялась покрывать мазью обожженную ладонь. — Он может обойтись без нее?

— Думаю, что нет, — ответил старик. — Он может отправить сюда свой дух. Но расставаться с собственной плотью, имея такого противника, как Инбис, не станет. Но теперь он числит и тебя серьезным противником. Тебе будет нелегко.

— А я смогу вернуться в Эл-Лиа?

— Правильно спрашиваешь, — позволил себе улыбнуться Леганд. — Домой проситься пока еще рано.

— Разве у меня есть дом? — спросил Саш.

— Только тебе решать. — Леганд стер с лица улыбку.

К ним шел окровавленный, покрытый копотью Мантисс. Он нес на руках Тиира.

— Жив! — коротко бросил великану Леганд, лишь коснувшись шеи нового короля. — Жив ваш король и еще проживет долгую жизнь. Но самое меньшее месяц не сможет ходить, скакать на лошади и держать в руках меч. Точнее, не должен ничего этого делать. А пока быстро прикажи доставить горячей воды, тонкую нить и иглу из мягкой стали! И вина. Хорошего вина! Линга, мой мешок!..

Саш с трудом выпрямился, пригляделся к Тииру. Молодой король дышал ровно, но три резаных раны говорили сами за себя. Одна на лбу, вторая на руке, третья на груди.

— Рано он полез в битву, — покачал головой Леганд. — Арбан, как хочешь, но он должен прийти в себя.

Саш положил голову Тиира на колени, поморщившись от боли в обожженной руке, сжал ему виски. Король открыл глаза почти сразу.

— Выпей, — Леганд поднес ему к губам кубок вина, — ты должен напиться. Потерянную кровь вино не заменит, но жизнь тебе сохранит.

— Мы устояли? — прошептал Тиир после первого же глотка.

— Пей! — потребовал старик и добавил: — Устояли. Саш погасил арку. Навсегда погасил.

— Значит, половина моего народа осталась там, — пробормотал Тиир.

— Королевство твое здесь, — постарался успокоить короля Леганд. — Половина твоего народа здесь. Твои мир здесь. А те, кто ушел в Эл-Лиа, получили во владение прекрасную землю. Подожди, они еще переименуют Дару в Дарджи, а Ари-Гард во второй Селенгар! Вот только демона нужно убить! Ты вытерпишь боль? Мне нужно зашить раны.

— Любую боль вытерплю, — произнес сквозь стиснутые зубы Тиир, но поморщился, когда Леганд плеснул на рану вина. — Только последнюю руку сохрани. Мантисс!

— Я здесь! — склонился над королем нари.

— Сколько воинов погибло у пылающей арки?

— Половина, мой король, — ответил Мантисс.

— Поднимите меня, я хочу видеть! — приказал Тиир.

— Может быть, позже? — запротестовал Леганд.

— Поднимите меня! — потребовал Тиир.

С трудом удерживая равновесие, король дал знак всем отойти. Мантисс с поклоном подал ему меч. Опираясь о мостовую клинком, Тиир подошел к тому, что осталось от пылающих врат. В луже расплавленного камня вперемешку горели тела погибших и с той и с другой стороны. Воины оттаскивали в сторону обугленные трупы трех архов.

— Вот погребальный костер для моего отца, — громко сказал Тиир.

Через неделю Саш уже чувствовал себя хорошо, болеть продолжала только ладонь, но Леганд, в очередной раз смазав ее каким-то составом, пообещал, что еще два-три дня — и Арбан будет путать, на какой все-таки ладони он зажигал собственную кровь, на правой или левой. К тому же Тиир вообще обходится одной рукой, так что надо только благодарить судьбу.

Король оставался еще очень слаб. Напряжение последних дней словно разбередило его прошлые, толком не зажившие раны. Он едва держался на ногах, постоянно жаловался на холод и боль в отсутствующей руке. Леганд натирал его мазями, поил настойками и отварами, но неизменно огорчался, что выздоровление идет слишком медленно.

— Почему он так плох? — недоумевала Линга.

— Он не плох, — покачал головой Леганд. — И силы в нем нисколько не убавилось с тех пор, как он оправился от потери руки. Яд!

— Яд? — переспросил Саш и привычно вытянул на ладонь лезвие меча Аллона.

Клинок продолжал гореть голубым отсветом. Вот только поиски убийцы бога ни к чему не приводили, да и знали ли они, где его искать? Бродили от трактира к трактиру, ходили по площадям и улицам, выбирались даже из города — все без толку. Город праздновал освобождение, одновременно проливая слезы по навсегда потерянным родным. Уже с утра на Башенной площади возле вплавленных в камень щитов и мечей собирались жены, матери, отцы ушедших. Они садились в пыль, молчали, плакали, произносили молитвы, вполголоса пели песни на разных, порой непонятных даже Мантиссу языках. Великан нари, который выпросил разрешения у Тиира отправиться вместе с Сашем в Эл-Лиа, не отходил от друзей.