Камешек в жерновах

— Понимаешь, — Леганд присел рядом с Тииром, — я не очень много знаю о демонах, хотя видел некоторых, и за лиги лет ни один не стерся из памяти, но они развоплощаются не так. Я не знаю, как это происходит, но представь себе, что рушится хижина бедняка. Она падает без причины — от сильного порыва ветра, от паводка, от того, что сгнили жерди, поддерживающие ее, но происходит это почти беззвучно. Вот так же умирает обычный элбан. А теперь представь себе, как погибает демон. Это все равно как если бы обрушилось огромное здание. Раздался бы страшный грохот, во все стороны покатились каменные глыбы, калеча зевак и прохожих, поднялись бы клубы пыли. Каждый бы это заметил. Огромное здание не может разрушиться незаметно, как хижина бедняка. Так и демон!

— Ты сравниваешь элбанов со зданиями? — криво усмехнулся Тиир.

— Это слова Арбана-Строителя, — пожал плечами Леганд. — Я разговаривал с ним, именно так он рассказывал мне то, о чем считал нужным поведать. Кроме всего прочего, он сказал, что демон способен разделить себя на части. Лишенный осязаемого тела, он может вселиться в другое и сделать его своим. Для демона это не изменит ничего. Более того, блуждая без тела или поселяясь в чужом теле, демон сознательно оставляет часть своей силы в собственной плоти. Таким образом, тот, кто пронзил тело Инбиса, которое мне было знакомо еще лиги лет назад, мог сделать его только сильнее, потому что освободил его! Или даже хотел сделать его еще сильнее!

«Правильно!» — снова прозвучало в ушах.

— Что это? — побледнел Тиир.

— Пока только голос, — сказал Леганд, замолчал, потом нехотя добавил: — Очень знакомый голос. И если я не ошибаюсь, то испытание, которое нам предстоит, будет труднее всех прочих.

— О чем ты? — не понял принц.

— Тебе и Сашу потребуется вся ваша стойкость, — прошептал старик. — Ты чувствуешь опасность, Арбан?

— Там, — шумно выдохнул Саш. — Там, на последнем этаже, кто-то нас ждет.

— А я? — спросила Линга.

— Тебе будет еще труднее. Но по-другому. Это… неопасно для тебя, но очень больно. Больно не телу, а твоему сердцу.

— Ну что ж, — Тиир тяжело поднялся и пошатнулся, ухватившись за плечо Саша, — насколько я понял, ледяных лож было три? Допустим, что хозяин одной из них ушел в сторону Селенгара, — остался кто-то один. Значит, мы увидим еще одного жителя ледяной комнаты. Отчего же он спустился так глубоко?

— Она, — поправил принца Леганд.

«Вот так приходят и сны», — вдруг подумал Саш. Ступени следовали одна за другой, но казались нереальными, расплывающимися в жидком свете лампы. И таким же нереальным было черное зеркало жидкости, слабо подрагивающей на полдюжины ступеней ниже странной двери, такой же черной и напоминающей зеркало. По крайней мере, Саш видел свое отражение и там, и там.

— Осторожно, — прошептал Леганд. — Не дай Эл кому-нибудь из нас поскользнуться и упасть в эту бездну.

— Что это? — слабым эхом прозвучал голос Тиира.

— Точно не скажу, — прерывисто вздохнул, успокаиваясь, Леганд. — Думаю, это зло.

— Зло?!

— Понимаешь, — Леганд поморщился как от зубной боли, — говорят, что маг, который помогает элбанам, принимает на себя их болезни, горести, неприятности, рано или поздно начинает светиться.

— Да, — негромко откликнулась Линга, и все увидели, как от звука ее голоса по поверхности жидкости пошли волны. — Да, когда Агнран возвращался рано утром в деревню, нам всегда казалось, что он светится. Мы даже обзывали его светляком. А старик отшучивался, что светится утренняя роса на его одежде.

— Агнран добрый элбан, — кивнул Леганд. — Повезло ему в жизни. Пусть он и видел множество смертей, но зато судьба избавила его от необходимости приносить смерть другим.

— А тебя избавила? — спросил Тиир.

— Пока да, — Леганд помолчал, потом продолжил: — Если в доме, где долго живет злой маг, снять полы и открыть погреб, даже просто выкопать яму, то можно ночью в свете факела увидеть такую же жидкость. Это почти то же самое покрывало мрака, какое испытали на нас колдуны Адии у Орлиного Гнезда. Только оно производится помимо воли злого мага. Оно словно роса выпадает из его черных мыслей. Говорят, если снести дом такого колдуна, даже бурьян не будет расти на этом месте. Ты прав, Тиир. Это уже не башня Аллона. Это Башня страха.

— А если колдун не добрый, но и не злой? — спросила Линга.

— Ты хочешь спросить, сколько надо сделать добрых дел, чтобы исправить сотворенное зло? — уточнил Леганд. — Зло исправить можно, конечно, но забыть о нем нельзя. Оно остается внутри… Что ты остановился, Саш?

— Эта дверь… — Саш протянул руку, но не решился коснуться зеркальной поверхности. — Она похожа на то зеркало, что плещется под ступенями. Мне кажется, что я не войду в нее, а утону в ней.