Камигава: Рассказы

Ходзё пожал плечами. – Ты бы мог, я полагаю, тайно выбраться отсюда, и оставить всех нас умирать. Но я не думаю, что ты это сделаешь. Не потому, что мы тебе небезразличны, но потому что ты осознаешь, что, возможно, не сможешь избегать ками достаточно долго, чтобы уйти сухим. Мой план предлагает тебе большие шансы выжить, чем все, что ты смог бы сделать в одиночку, и ты это знаешь.

- Ты слишком много  воображаешь, самурай, - огрызнулся Черный-Нос. – Я сваливаю прямо сейчас.

- Тогда, вперед. Я не стану тебя останавливать. – Все в комнате замерли.

*   *   *   *   *

Большинство людей меня ненавидят. Их проблема в том, что они не способны понять чертов юмор. Все из-за этой войны – она всех делает такими серьезными. Никто не учится на том, что я делаю. Они лишь пыжатся и срывают свои нервы и ярость на мне, не задумываясь о том, что немного изменений пошло бы им на пользу.

Чинсен был не таким. Я понял это в тот момент, когда он догадался, что я не был его учеником, пришедшим со свитками от другого йюши. Он даже рассмеялся, и похвалил меня за смелость. Он затем пустился в детальный, долгий разбор того, как я мог бы улучшить свои перевоплощения. Не помню, упал ли я на колени в тот же момент, умоляя его обучить меня. Думаю, вполне мог. Я не очень горжусь этим жестом, но и не сожалею о нем.

С самого начала было ясно, что я достиг всего, на что были способны маски и макияж. Именно Чинсен обучил меня искусству чистого свитка, становиться ничем, чтобы создавать мысли и форму чего-то иного. Медленно осваивая это искусство, я однажды заметил, что мои черты начали стираться. Я чувствовал нарастающее любопытство, но не тревожился, даже когда они полностью растаяли, превратив лицо в чистый лист. Чинсен улыбнулся, когда увидел, что происходит. Это был знак, сказал он, что мои навыки почти достигли своего пика.

Самое забавное, что я, в общем-то, не скучаю по своему лицу. Так же, как многие не носят одну и ту же одежду постоянно, я порой не понимаю, как они выдерживают постоянно быть одной и той же личностью, с одним и тем же лицом, изо дня в день, когда в мире можно столько еще всего исследовать…

*   *   *   *   *

- Знаешь, это вполне может сработать. – Нисено наклонил голову, наблюдая за тем, как Ходзё затачивал свой меч. Остальные разошлись, настраивая себя физически и морально к предстоящему испытанию. – Я впечатлен, самурай. Большинство людей Конды бросилось бы в бой с катаной наглого, особенно, если бы это вело к какой-то прославленной смерти.

- Что ж, я сегодня не готов умереть, - проворчал Ходзё, не поднимая глаз.

- И это главная перемена, не так ли? – лязг точильного камня о метал резко прервался. – Не удивляйся. Я видел это с самого начала. Пока ты прохлаждался здесь, бегая за Сакашимой, твои друзья и товарищи умирали в битве с О-Кагачи. От такого любой бы чувствовал вину, а? Словно он должен быть мертв со своими соратниками?

- Да… - Прошептал Ходзё, не совсем своим голосом.

- Я рад, что в тебе проснулся инстинкт выживания, и ты одумался. Этот твой план оживляющий, в безумном смысле. – Нисено помолчал. – Что думаешь о Сайте?

- О, он справится со своей частью плана хорошо.

- Я не об этом. Я до сего дня никогда не встречал представителей его вида. Как думаешь, что он делает так далеко от Дзюкая?

- Он сказал, что у него была просто тяга к странствиям, желание увидеть, что пролегала за пределами леса.

Нисено ухмыльнулся. – Не знал, что подобная импульсивность присуща орочи.

- Я тоже…