Камикадзе. Пилоты-смертники

С другой стороны, атаки камикадзе выполнялись безо всякой надежды на возвращение. Они — яркое свидетельстве нашего страха перед неизбежным поражением, когда не было никаких других возможностей изменить ход войны. Воздушные операции, которые мы начали проводить на Филиппинах, не оставляли возможности уцелеть. После гибели опытных летчиков в самоубийственные атаки приходилось бросать менее опытных, и в конце концов тех, кто вообще не имел никакой подготовки".

Еще более резко оценили самоубийственную тактику камикадзе гражданские лица. Один из них, доктор Судзуки Дайсетсу, видный и авторитетный проповедник дзен-буддизма, заявил: "Недавняя война должна быть рассмотрена с различных углов. Специального отношения требуют определенные ее черты, свойственные только Японии. Одним из проявлений этих особенностей является создание подразделений специальных атак…

Японскую армию вдохновили некоторые германские идеи, в том числе мысль о том, что война — это разрушение. Военный потенциал врага, какой бы он ни был, должен быть разрушен…

Война — это столкновение двух сил. Враждебная сила должна быть уничтожена как можно скорее. Поэтому солдаты не должны рассматриваться с точки зрения своего человеческого существования, но исключительно как средство разрушения…

Камикадзе как раз и появились в результате подобного взгляда!.. В дело были пущены специальные фразы типа "наивысшая цель нашей страны"…

Профессионалы-военные все время старались уберечь от специальных атак членов собственных групп, наиболее подготовленных летчиков. Первыми они бросали в жерло битвы не членов своей клики, а гражданских непрофессионалов — недавних выпускников школ и университетов.

Печальнее всего то, что японские военные обычно были атеистами в своих взглядах. Во флоте ли, в армии — они бесконечно повторяли синтоистские высказывания типа "божественная слава его величества", "божественная нация", "священная война" и тому подобные фразы. Однако они игнорировали такие действительно общечеловеческие понятия, как любовь, гуманность и добро, или пренебрегали ими.

Синтоизм наполнен богами войны, но в нем нет места богам или богиням любви. Эти военные боги — следствие японской замкнутости… Они не дают жизнь, они только забирают ее.

Полагая, что разрушение является единственным методом ведения войны, ставилась цель убивать врага любым способом. Неизменная мысль военных — "смысл жизни состоит в том, чтобы умереть, подобно истинному самураю". Атаки камикадзе, продукт этих двух феодальных концепций, обеспечивали максимальную эффективность действий человека и оружия. А профессиональные милитаристы ловко использовали преимущества сложившейся ситуации".

Доктор Судзуки не только осудил японскую военщину, организовавшую и направлявшую атаки смертников. Он также выступил в целом против японцев, утверждая, что тактика камикадзе является следствием их ненаучного мировоззрения.

Он утверждал, что ненаучное мышление японских военных привело к рождению самоубийственной тактики. "Далекая от того, чтобы ею гордиться, она должна остаться позором японцев", — заявлял Судзуки.

С интересными наблюдениями выступил Ватанабе Казуо из Токийского университета:

"Некоторые из знакомых мне молодых людей были зачислены в подразделения специальных атак… Когда их направили на фронт под звуки медных труб, или когда уже в солдатской форме с ними обращались грубо как с представителями интеллигенции, они лишь говорили себе: "Поживем — увидим!" Или когда их принудили стать добровольцам и-камикадзе и они прошли подготовку, чтобы занять место профессионалов — они утешали себя: "Поживем — увидим!"

Все их поведение основывалось на подобном стоическом отношении. Я уважаю их за этот дух и восхищаюсь людьми, которые были способны вынести все это.

Наша молодежь не могла выразить свое возмущение против обстановки, которую мы, старшее поколение, создали. Но они инстинктивно протестовали и отстаивали то, что считали правильным. Если сегодня пережившие войну камикадзе смущены мыслями о том, что путь, по которому они шли, был неверным, то это не что иное, как суждения, вынесенные исходя из свершившегося позднее. А в то время те, кто имел отношение к камикадзе, руководствовались больше интуицией, чем разумом".

Некоторые японцы отметили тот факт, что духовная сила нации проявляет себя вспышками, но в течение достаточно продолжительного периода она убывает и становится слабой. Характерный пример — атаки камикадзе. Соответственно делался и вывод: духовные основы нации должны быть более прочными, не подверженными кратковременным «приступам» героизма.

Автор одной из книг о японском национальном характере Осима Масанори также не мог обойти тему камикадзе:

"Когда нация переживает кризис, то возникает потребность в незамедлительном действии. В это время ее достоинства и недостатки становятся заметными и явными проявляется настоящий характер народа. Верность императору и патриотизм — реальные добродетели нашей нации — проявились в полной мере. Эти добродетели воплощены в выдающейся доблести наших пилотов-камикадзе.