Камилла. Жемчужина темного мага (СИ)

Вопросы… они толпились, толкались под сводами черепа.

Эдвину очень хотелось спросить отца — неужели ты пожертвуешь мной ради мира с каким-то герцогом? Ведь мы можем его убрать, без лишнего шума. Или все эти слова о тюрьме — только для солдат? ну, в самом деле, папенька…

— Подожди, — Эдвин вдруг вспомнил что-то важное, — а как же… дочка их?

— Утонула, — тяжело обрубил король, — можно подумать, ты не знаешь.

— мне кажется, ты судишь поспешно и… предвзято, — процедил Эдвин, — мне бы хотелось знать, кто тебя настроил против меня, м-м?

Король шагнул назад, освобождая дорогу гвардейцам. Кивнул на Эдвина.

— отвести его в темницу. немедленно.

— Я могу хотя бы одеться? — кротко спросил он, глядя в глаза отцу.

но король лишь покачал головой.

— незачем. Иди в чем есть. И пусть все видят, что я не бросаюсь словами.

— И герцог Велье пусть видит?

— И герцог Велье, — отрубил король, — изволь отвечать за свои действия. Убийство семьи барона — это тебе с рук не сойдет.

* * *

Пожалуй, ещё никогда в жизни Эдвин не ненавидел папашу так сильно — до зубовного скрежета, до пылающих щек. оказывается, пощечина той мелкой была цветочками по сравнению с тем, что вытворил король: стража проволокла Эдвина через весь двор, босым и в исподнем, на виду у всех, затолкала в карету сыскной полиции. Все повторилось в тюремном дворе, только наоборот: вытащили из кареты и поволокли в подвалы, снова на виду у всех, как самого обычного разбойника с большой дороги. Самое страшное, что Эдвина узнавали. Смотрели с удивлением и нескрываемым злорадством, показывали пальцами и посмеивались. Да, эти люди сочли возможным насмехаться над ним… и это он хорошо запомнил.

«Я вернусь, и вы пожалеете» — билось пойманной рыбой в голове. И все. остальные мысли превратились в густую, словно кисель, и холодную темноту.

только пульс грохотал так, что, казалось, сердце лопнет.

но нет.

не лопнуло.

И он вынес весь этот позор, когда тебя, наследника, волокут через тюремный двор, а потом по бесконечным коридорам, и, наконец, швыряют на каменный пол. Грязный, вонючий.

«Я вернусь, и вы у меня попляшете. ты, ты, и ты тоже» — посмотрел на охранников, стараясь запомнить лица. определенно, этим головам быть насаженными на пику… только вот когда? И как? они — на воле, а он — в тюрьме.

«ну, папаша, ты и учудил», — подумал Эдвин чуть позже, мечась от стены до двери и обратно.

Это ж надо было поверить в столь очевидную подставу?

«И кто это сделал? Кому это нужно?»

Эдвин остановился посреди камеры и уставился на крошечный квадратик окна под самым потолком. День снаружи был ясным, на серой стене напротив золотилось пятно солнечного света.

Эдвин поморщился оттого, что ступни немилосердно мерзли. Проклятый папаша, даже одеться не позволил…

И желание броситься на решетку, и трясти ее, пытаясь вывернуть древние ржавые болты, оказалось столь сильным, что Эдвин усилием воли заставил себя смотреть в окно, где был виден клочок неба. несколько минут он глубоко вдыхал и выдыхал, пытаясь успокоиться и хоть как-то привести мысли в порядок, и, наконец, это получилось.

И тогда Эдвин подумал о том, что нечто подобное могла чувствовать его матушка, которую папаша отослал в дальний монастырь, славящийся строгостью нравов. Да, пожалуй, она тоже металась по келье, не находя спасения, и тоже проклинала человека, за которого ее выдали замуж и которого она ненавидела. Эдвин навестил тот монастырь спустя два года после того, как получил новости о смерти матери. Умирала она долго и мучительно, выкашливая кровавые куски легких — и почему-то он не удивился факту возникновения этой болезни, когда его отвели в келью. темнота, холод, сырость. По-иному там просто невозможно было умереть.

«Когда я стану королем, сотру этот монастырь с лица моего королевства». — решил он тогда.

мысли о матери окончательно успокоили.

он осмотрелся — впервые с того момента, как захлопнулась решетка. Скрипнул зубами при виде отхожего места в углу и охапки гнилой соломы у стены. За ржавой решеткой было темно, никто его не охранял… Эдвин подошел, просунул руку сквозь толстые прутья, подергал висячий замок и признал, что самому не выбраться. Потом он уселся на вонючую солому и задумался, прокручивая воспоминания о том злосчастном бале.

С чего все началось?

Герцог Велье так настойчиво приглашал, обещая все земные и неземные удовольствия, так мягко стелил… сукин сын. Еще тогда следовало догадаться, что все неспроста! но Эдвин купился и поехал, с небольшим отрядом самых преданных людей — интересно, что с ними сейчас? мертвы? не исключено. У герцога Велье имеется сын, на несколько лет младше самого Эдвина, и если учесть, что в этих Велье тоже течет вполне себе королевская кровь, то не нужно быть семи пядей во лбу, что бы понять: герцог избавляется от правящей семьи, чтобы посадить на трон своего отпрыска. Боже мой, ну почему отец так глуп и слеп?