Камин для Снегурочки

– От налогов уходит, – объяснила она, – не хочет доходы декларировать. Потом, ему выгоднее, что «Баблз» вроде как сами по себе считаются, им песни дешевле достаются, и по газетам имя Свина не склоняют, когда состав солистов меняется. Ты, наверное, не знаешь, но у «Баблз» постоянная текучка – то один парень уйдет, то другой. Свин, дурак, считает, что все концы в воде утопил, только я все знаю.

– Думаешь, если пригрозишь опубликовать информацию, он тебе заплатит за молчание? – догадалась я.

– Твои мысли текут в правильном направлении, – похвалила меня Ирина, – только миллион баксов это никак не стоит, но у меня есть кое-что еще…

– Что именно?

– Первой Глафирой была некая Настя Звягинцева, – без тени улыбки заявила Ирина, – голосок слабый, так, на троечку, но некто вложил в девицу деньги большие, просто немереные, и Глафира зазвучала везде.

– Ну и что?

– Потом Настя оказалась замешана в деле об убийстве своего любовника, бизнесмена Сергея Лавсанова, который и давал Свину деньги на ее раскрутку. Но выяснилось, что Настя ни при чем, Лавсанова пырнула ножиком домработница, якобы он к ней приставал… понимаешь?

– Пока не слишком, – честно призналась я.

– Настя петь бросила, – объяснила Ира, – а почему?

– Ну… умер покровитель, денег не стало!

– Нет, тугриков у Свина меньше не стало. Он мигом заменил Настю на другую девицу, ту, что сейчас подвывает под именем Глафира. Из чего я делаю заключение: дело нечисто. Очевидно, оба, и Свин, и Настя, замешаны в убийстве Лавсанова, бедная домработница парится ни за что в клинике для психов, в дурке!

– В той же, где лежала я?

– С чего ты это взяла?

– Ну… мне так показалось.

– Вовсе нет, – ответила Ирина, – ту домработницу зовут Таня Рыкова, и она помещена в спецбольницу в местечке Волково.[2]

– Ты знаешь, что она не виновата!

– Догадываюсь.

– И никому ничего не сказала!

– Зачем?

– Чтобы несчастную отпустили.

– Мне наплевать на нее, – жестоко заявила Ира, – а на тебя нет! Хочу выручить сестру и уехать подальше. К Тане Рыковой никаких эмоций не испытываю, ей, скорей всего, заплатили, она сама знала, на что шла! Да не о ней речь.

– А о ком? – борясь с головной болью, спросила я.

– О тебе, – рявкнула Ирина, – и обо мне! Слушай, у Свина имеются документы, подтверждающие его участие в убийстве. Наша задача найти их, похитить, а потом уж взять продюсера за мягкое брюшко и сообщить: «Знаем все, гони бабло, иначе, папочка, окажешься в милиции». Вот за спасение своей шкуры Свин и отстегнет миллион баксов.

Вдруг железный обруч, сдавивший мне голову, лопнул. Я вдохнула душный, пыльный воздух и невольно сказала:

– На мой взгляд, это подло – шантажировать человека. Может, попробуем заработать деньги иным путем? Честным?

Ира хрипло засмеялась:

– Самое интересное, что это говоришь ты, женщина, убившая ради квартиры и дачи мужа.

Я растерянно замолчала. А ведь правда, я совсем забыла, что являюсь убийцей, но шантаж все равно нехорошее дело.

– Если ты способна в кратчайший срок честным путем получить сумму с большими нолями, то начинай, – ухмыльнулась Ира.

– Можно взять ссуду в банке, – пролепетала я, – продадим квартиру, дачу…

– Ага, – подхватила Ира, – шмотки…

– Да, – воспряла я духом, – ей-богу, будет лучше, еще можно драгоценности в ломбард снести, шубу, ковер… Наберем помаленьку – и бежать!

– Рваные трусы и носки, – прошипела Ирина, – молчи лучше, о чьих драгоценностях ты болтаешь? Вот сейчас тресну тебя.

Я отшатнулась.

– Не бойся, – успокоила меня Ира, – не трону. В конце концов, ради тебя я сделаю все для нашего бегства, но и ты должна поработать! Знаю, знаю, ты не привыкла шевелиться, но в связи с исключительностью ситуации потребуются некоторые усилия и от Танечки-мямли!

– Прекрати меня так называть!

– А что? Обидно?

– Да.

– Надо же! Однако ты начинаешь походить на человека, раньше тебя это не коробило.

– А теперь задевает!

– Хороший признак, – издевательски протянула Ирина, – в вас, мадам, просыпается человеческое достоинство! Кстати, ты ни разу, даже узнав, что вместо зоны отправляешься в больницу, не сказала мне «спасибо».

– Наверное, была свиньей, – чувствуя огромную усталость, медленно ответила я, – спасибо и извини за все. Поверь, я совершенно не помню себя в качестве Тани Кротовой, в мозгах чистый лист, но чем больше ты про меня рассказываешь, тем сильнее я себе не нравлюсь. Теперь дела пойдут по-иному, вот увидишь, я буду работать и больше не доставлю тебе хлопот. Мне жутко стыдно за все и отвратительно осознавать, что я из корысти лишила жизни человека. Может, я очень раскаивалась и господь поэтому лишил меня памяти? Проявил милость?

– Сказки про доброго боженьку оставь на потом, – заявила Ира, – хватит достоевщину разводить, действовать надо.

– Делать-то что? – растерянно спросила я.

– Ты можешь проникнуть к Свину домой?

– Каким образом?

– Просто, ну, допустим, вечером вернетесь с концерта, ты чай им подашь, верно?

– Да, вероятно, они ужин попросят, салатик там…

– Меню можешь не озвучивать! – оборвала меня Ирина. – На!

– Это что? – испуганно спросила я, глядя на небольшой пузырек, который сунула мне Ира.