Камни вместо сердец

– Ты лжешь! Ты настоящая гадюка, которую наша семья пригрела на своей груди! Ты всегда завидовал нам, потому что не похож на нас, никогда не сможешь стать таким, как мы! Мой отец… он любил мою мать, как и я сам!!! – И юноша обвел комнату взглядом с выражением муки на лице.

Коронер явно встревожился. Он что-то шепнул сэру Квинтину. Я уловил слово «перерыв». Старый Приддис в ответ яростно замотал головой, а затем с размаху стукнул тростью об пол.

– Тихо! Всем молчать! – Он с яростью повернулся ко мне: – Ваше поведение позорно, сэр. Вы превращаете расследование в цирк. Вы не выдвинули никаких свидетельств. Вся семья, это ясно, потрясена горем. Сэр Гарольд, давайте продолжать.

Коронер обвел взглядом комнату, а потом спросил:

– Сержант Шардлейк, располагаете ли вы какими-либо свидетельствами, позволяющими связать кого-либо с совершением этого преступления?

– Нет, сэр. Я только утверждаю, что «сложности» в общении с мистрис Хоббей испытывали многие, a в отсутствие каких-либо прямых улик, указывающих на мастера Эттиса, вердикт должен гласить, что преступление совершено неизвестным лицом или лицами.

– Это будет решать жюри. Садитесь, иначе я обвиню вас в неуважении к суду, – пригрозил Гарольд.

Больше я ничего сделать не мог. Сэр Тревельян не стал вызывать других свидетелей. Жюри отправили решать судьбу подсудимого. Вскоре крестьяне вернулись с вердиктом. Он гласил, что убийство – кто бы сомневался! – было совершено Леонардом Эттисом, йоменом из Хойленда, которого отныне надлежит содержать в тюрьме Винчестера до следующей судебной сессии в сентябре.

Когда Эттиса выводили, он еще раз посмотрел на меня с просьбой. Я один раз энергично кивнул. Передо мной восседал Хью с прямой, как палка, спиной. Возле него тихо рыдал Дэвид. Подошедший к нему Фальстоу взял Хоббея-младшего за руку и увел из зала. Невзирая на жуткую цену, уплаченную семьей, я не сумел расширить область расследования. Теперь ничего не будет происходить несколько месяцев. Я обхватил голову руками. Помещение пустело. Я услышал постукивание палки сэра Квинтина, шедшего по залу. Это постукивание остановилось возле меня, и я поднял глаза. Приддис был явно утомлен, но и доволен собой. Эдвард поддерживал отца под локоть. Неспешно наклонившись, Квинтин негромко проговорил:

– Вот так, мастер Шардлейк. Видите, что бывает, когда люди неловки в расследованиях?

Глава 36

Цепочкой, по одному, мы вышли из зала на солнечный свет. Заседатели отправились по подъездной дорожке единой группой, в то время как большая часть деревенских окружила жену Леонарда. Сломленная женщина рыдала. Я подошел к ней.

– Мистрис Эттис, – проговорил я негромко.

Посмотрев на меня, она утерла слезы и проговорила:

– Вы выступили в защиту моего мужа. Благодарю вас.

– Теперь я могу сделать очень немногое, но обещаю вам, что, когда дело дойдет до суда в Винчестере, я добьюсь справедливости. В конце концов, реальных улик против вашего мужа нет, – добавил я, чтобы подбодрить ее.

– Но что нам делать с обращением в Ходатайственный суд по поводу нашего леса, сэр? – спросила женщина. – Мой муж не хотел бы, чтобы мы отказались от этой мысли.

Оглянувшись, я заметил Дирика и Фальстоу, наблюдавших за происходящим, стоя на ступеньках крыльца. Я окинул взглядом селян: на лицах некоторых читалось уныние, но были среди них и возмущенные. Тогда я громко произнес:

– На мой взгляд, жизненно важно, чтобы вы подали свою жалобу. Нельзя допустить, чтобы случившееся сегодня запугало вас и заставило отказаться от действий. На мой взгляд, Хоббеи отчасти на это и рассчитывали. Но едва ли суд осудит мастера Эттиса. Назначьте кого-нибудь из своих на место мастера Эттиса до его освобождения. – Глубоко вздохнув, я добавил: – Присылайте бумаги мне, я буду сражаться за ваше дело.

– Послушайте моего хозяина, – с одобрением поддакнул Барак. – Сопротивляйтесь.

Мистрис Эттис кивнула. И в этот самый момент все повернулись на приближавшийся стук копыт. По подъездной дороге скакал вестник в королевской ливрее. Остановившись возле ступеней, он спешился и подошел к Фальстоу. После короткого разговора гонец вошел внутрь дома, а управляющий, немного поколебавшись, шагнул к нам. Дирик остался на своем месте. Я против воли восхитился отвагой Амброуза: нас окружали человек двадцать селян, разгневанных и враждебно относящихся к нему, но он все-таки подошел прямо ко мне и сказал:

– Мастер Шардлейк, этот гонец привез вам пакет с письмами. Он ждет вас на кухне. – Затем дворецкий повернулся к селянам: – Ступайте отсюда, уходите все, если только не хотите попасть за решетку за пребывание на землях поместья.

Несколько мужчин посмотрели на него яростными глазами.

– А ты уверен в том, что этот сумасшедший парень не убил собственную мать? – воскликнул один из них.

– Да, – добавил другой. – Этот парень одержим бесом.

– Нет! – воскликнула мистрис Эттис. – Он еще ребенок, оставьте его в покое! – И она громким голосом обратилась к Фальстоу: – Не этот мальчишка засадил моего мужа в тюрьму, а ты сам. И эта черная ворона! – указала она на Винсента.