Камни вместо сердец

Следом за женщиной мы вошли в сырой коридор, а потом двинулись через внутреннюю дверь в ее собственную комнату: небольшую, застеленную грязным тростником, с одним лишь столом и кроватью. На столе лежал старый железный ключ. Окна не были застеклены, и глазки в ставнях тоже были открыты. Я заметил, что подмастерья следят за домом. Следом за мной Салли посмотрела в окно.

– Они торчат здесь целыми днями, – проговорила она. – Уж и не знаю, когда уйдут!

– Из какой они гильдии? – спросил я. – Мастерам следовало бы лучше приглядывать за ними.

– Не знаю. Сейчас многие подмастерья потеряли места и остались с пустыми руками. Мой муж работал посыльным у немецких торговцев на Стальном дворе, но торговля прекратилась, и корабли ходят неизвестно куда. Он как раз ищет работу. – Лицо Салли было полно усталости.

Джек взял ключ:

– Можем ли мы взглянуть?

– Да. Бедный Майкл, – печальным голосом добавила молодая женщина.

Следом за Бараком я поднялся по пролету узкой лестницы. Он вставил ключ в замок обшарпанной двери в задней части дома, и та, скрипнув, отворилась. Ставни на небольшом окошке были закрыты, не позволяя что-либо рассмотреть. Мой помощник распахнул их настежь. Я увидел крохотную каморку с пятнами сырости на стенах. Узкая соломенная постель, подушка, рваная простыня… Крышка старинного сундука была откинута, открывая неопрятную груду одежды. Обстановку комнаты дополняли изрезанный стол и перевернутый стул, лежавший на полу, рядом с гусиным пером и пыльной высохшей чернильницей. Глянув вверх, я заметил полосу белой простыни на потолочном брусе. Конец ее был обрезан.

– Христовы раны! – проговорил я. – Все оставили так, как было, когда его вынимали из петли!

– Должно быть, коронер приказал, чтобы все осталось в неприкосновенности для судебного дознания.

– А затем забыл сказать лендлорду, что в комнате можно убрать. Вполне в манере коронера Грайса. – Я оглядел жалкую комнату, в которой Майкл провел свои последние дни. Джек подошел к сундуку и принялся осматривать содержимое.

– Здесь только одежда, – прокомментировал он. – Одежда и несколько книг. И еще тарелка и ложка, завернутые в кусок ткани.

– Дай-ка глянуть! – Я посмотрел на книги: латинская и греческая классика, книги учителя. Томик «Токсофила», трактата Роджера Эшэма о стрельбе из лука, такой же, какой, по словам королевы, читала леди Елизавета. – Им следовало взять эти вещи в качестве вещественных доказательств.

– Коронер провел здесь всего пять минут. – Оставшаяся в дверях Салли обвела комнату скорбным взором. – Не потому ли вы здесь, сэр, что он халатно отнесся к своему делу?

– Да, это так, – проговорил Барак прежде, чем я успел открыть рот. Женщина же продолжала оглядываться по сторонам.

– Все осталось здесь так, как было в ту ночь. Констебль Харман взломал дверь и вскрикнул. Самуэль бросился наверх, чтобы посмотреть, что там случилось, и я последовала за ним. – Она тусклым взглядом посмотрела на свисавшую с балки полоску полотна. – Бедный мастер Кафхилл! Я видела повешение, сэр, и по его лицу поняла, что он умер от медленного удушья, а не оттого, что сломал шею.

Она перекрестилась.

– А что на нем было? – поинтересовался я.

Салли с удивлением посмотрела на меня:

– Только штаны и куртка.

– А на поясе ничего не было? Это существенно при дознании.

– Только кошелек, сэр, с несколькими монетами, и маленький золотой крест, который мать Майкла признала за его собственный. Бедная женщина!

– И ни ножа, ни кинжала?

– Нет, сэр. Мы с Самуэлем как раз отмечали, что он не носит оружия. – Моя собеседница печально усмехнулась. – Мы думали, что это глупо. Мастер Кафхилл совершенно не понимал, какие грубые нравы царят здесь, возле реки.

Я посмотрел на Барака:

– Итак, чем же он разрезал простыню, чтобы повеситься? – После этого, повернувшись к Салли, я спросил: – На дознании об этом что-нибудь говорилось?

Женщина печально улыбнулась:

– Нет, сэр. Коронер явно хотел побыстрее закончить дело.

– Понимаю. – Я вновь посмотрел на потолочную балку. – Салли, а как себя вел Майкл?

– Мы с Самуэлем пошучивали между собой, что он, мол, живет в каком-то собственном мире. Ходит по улицам в красивой одежде, хотя здесь небезопасно. Я считала, что он мог бы позволить себе и лучшее жилье. Однако ни грязь, ни крысы его не смущали. Большую часть времени он пребывал в размышлениях. – Помедлив, молодая женщина добавила: – Не в радостных размышлениях. Мы уж думали, что он из тех, кто слишком занят религией. Хотя мы с Самуэлем поклоняемся Богу так, как велит король, – тут же спохватилась она.

– Констебль говорил мне, что у него была какая-то ссора с парнями с угла, – заметил мой помощник. – С теми, которые сейчас там стоят?

Салли покачала головой:

– Я об этом не слышала. Но точно не с этими. Они торчат здесь только несколько последних дней.

– Еще один вопрос, – проговорил я медленно. Речь об этом пока еще не заходила. – Каким был из себя Майкл Кафхилл?

Женщина задумалась:

– Невысокий, худой, лицо пригожее, каштановые волосы, которые уже начали отступать со лба, хотя я сомневаюсь, чтобы ему было хотя бы тридцать.