Камни вместо сердец

— Ты прав. — Слова моей собеседницы сопровождала полная понимания улыбка. — А теперь ты боишься того, что я вновь отправлю тебя в самую гущу его худших опасностей. Это заметно. Но я никогда не нарушаю данных обещаний, мой добрый Мэтью. Я приготовила для тебя дело, которое не имеет ничего общего с политикой.

Я склонил голову:

— Вы видите меня насквозь. Даже не знаю, что сказать.

— Тогда не говори ничего. Кстати, как обстоят твои дела?

— Вполне неплохо.

— Находишь ли ты сейчас какое-то время для занятий живописью?

Я покачал головой:

— В прошлом году случалось, но теперь… — Немного помолчав, я добавил: — Слишком многие заинтересованы в моих услугах.

— Я вижу след забот на твоем лице. — Карие глаза королевы были столь же проницательны, как и взгляд Елизаветы.

— Это всего лишь те морщины, что приходят с возрастом. Впрочем, над вашим лицом он не властен, ваше величество.

— Если у тебя когда-либо возникнут сложности, то я помогу тебе всем, чем возможно: тебе известно об этом.

— Меня тревожит одно небольшое личное дело…

— Сердечное, насколько можно понять?

Я посмотрел на сидевших возле окна дам, осознавая, что королева говорит достаточно громко для того, чтобы они могли ее слышать. Ни у одной из них не будет основания донести, что Екатерина Парр имела приватный разговор с неприятным королю человеком.

— Нет, ваше величество, — ответил я. — Дело не в этом.

Королева кивнула, на мгновение в задумчивости нахмурилась, а затем спросила:

— Мэтью, тебе случалось иметь дела с Сиротским судом?

Я с удивлением посмотрел на нее:

— Нет, ваше величество.

Суд по делам опеки был учрежден королем несколько лет назад, для управления делами состоятельных сирот, подпадавших под его юрисдикцию. Не было судебной палаты более продажной и более далекой от всякого правосудия. Именно там должны находиться документы, удостоверяющие безумие Эллен, ибо опека короля распространялась и на безумцев.

— Ну, неважно. Дело, которое я хочу поручить тебе, в первую очередь требует честного человека, a тебе известно, каковы адвокаты, специализирующиеся на опеке. — Ее величество наклонилась вперед. — Возьмешься ли ты за такое дело? Ради меня? Мне хотелось, чтобы им занялся ты, а не мастер Уорнер, потому что у тебя больше опыта в ведении дел простых людей.

— Мне придется освежить в памяти принятые там процедуры. Но, впрочем, да, возьмусь.

Екатерина кивнула:

— Спасибо. Ты должен знать еще одну вещь, прежде чем я приглашу твоего нового клиента. Мастер Уорнер говорил мне, что при рассмотрении дел по опеке адвокатам приходится путешествовать в те края, где живут юные подопечные, чтобы собрать заявления.

— Показания. Это можно сказать о любом суде, ваше величество.

— Мальчик, о котором пойдет речь, живет в Хэмпшире возле Портсмута.

Я подумал, что дорога туда из Лондона проходит через Западный Сассекс, родные края Эллен.

Чуточку помедлив, королева продолжила, старательно подбирая слова:

— Окрестности Портсмута в ближайшие несколько недель могут оказаться не самым безопасным местом для путешествия.

— Из-за французов? Говорят, что они могут высадиться где угодно.

— У нас есть свои шпионы во Франции, и они утверждают, что высадка будет произведена в Портсмуте. Скорее всего, хотя полной уверенности в этом нет. Я не хочу поручать тебе это дело, заранее не предупредив об этом, ибо мастер Уорнер говорит, что показания потребуются обязательно.

Я посмотрел на королеву, ощущая, насколько сильно она хочет, чтобы именно я взялся за это дело. И если мне удастся проехать через Рольфсвуд…

— Я сделаю это, — сказал я Екатерине.

— Спасибо. — Благодарно улыбнувшись мне, она обратилась к дамам: — Джейн, будьте любезны пригласить мистрис Кафхилл. — Итак, — снова негромко обратилась ее величество ко мне, — Бесс Кафхилл, встреча с которой тебе сейчас предстоит, была моей служанкой в прежние времена, когда я еще являлась леди Латимер. Она ведала одним из наших поместий сперва на севере, а потом в Лондоне. Эта добрая и верная женщина недавно претерпела огромную утрату. Будь с ней помягче. Если кто-то и заслуживает справедливости, так это Бесс.

Камеристка вернулась в обществе женщины, которую я видел в приемном покое. Невысокая и хрупкая на вид, она шла нервными шагами, крепко стиснув вместе руки.

— Иди сюда, добрая Бесс, — произнесла королева приветственным тоном. — Это мастер Шардлейк, сержант закона. Джейн, принесите сюда кресло. И сержанту Шардлейку тоже.

Мистрис Кафхилл опустилась в мягкое кресло, а я уселся напротив нее. Она обратила ко мне пристальный взгляд своих чистых серо-голубых глаз, блестящих на морщинистом и несчастном лице, и нахмурилась на секунду, быть может, заметив, что имеет дело с горбуном. Потом женщина перевела взгляд на королеву, и глаза ее смягчились при виде собачки.

— Его зовут Риг, Бесс, — проговорила Екатерина. — Правда, красавчик? Погладь-ка его!

Неуверенным движением Кафхилл протянула вперед руку и прикоснулась к животному. Песик немедленно завилял плоским хвостом.