Кампанелла. Последний маг эпохи Ренессанса

Кларио одобрил этот план, и Кампанелла быстро написал политический трактат под заглавием «Речи к итальянским князьям». Один из надзирателей в надежде на щедрое вознаграждение согласился переправить его вместе с письмом эрцгерцогине. Замысел удался. Мария тут же обратилась к Клименту VIII. В середине июля ее послание было получено в Риме. Несмотря на все расположение к эрцгерцогине, папа не счел возможным внять ее просьбе.

Через несколько дней, 21 июля, было решено снова подвергнуть Кампанеллу и Кларио пытке. На этот раз пытка была еще более долгой и мучительной. Трагальоло был поражен. Он никак не думал, что Кампанелла сможет вторично перенести страшнейшие мучения. С тех пор Трагальоло считал, что Кампанелла вообще «не боится пыток». Кларио тоже не отставал от него.

Теперь Кампанелла заявлял, что, перенеся пытки, он очистился от обвинений. Его пора уже освободить! Он обвинял Лонго в клевете и требовал вызова свидетелей, которые бы разоблачили Лонго как притворщика и лгуна. Инквизитор Болоньи допросил Асканио Персио и Пьетро Руффо, родного дядю Лонго. Оба они, с похвалой отозвавшись о Кампанелле, охарактеризовали Лонго как лицемера и богохульника. Тем самым его показания снова были сильно обесценены.

Мужество, проявленное Кампанеллой и Кларио во время пыток, оказало решающее влияние на исход процесса. После полутора лет, проведенных в тюрьмах Падуи и Рима, Джамбаттиста Кларио был приговорен к унизительному церковному покаянию и выпущен на свободу. Лонго был тоже освобожден. А в отношении Кампанеллы дело обстояло иначе. Несмотря на отсутствие каких-либо дополнительных материалов, было решено по-прежнему держать его в темнице. Вторая зима в тюрьме римской инквизиции тянулась особенно долго. Чем больше думал он о Городе Солнца, тем жарче становилось желание свободы. Он должен во что бы то ни стало вырваться на волю! Он продолжал уверять инквизиторов, что исповедует самые ортодоксальные взгляды, и в доказательство написал два трактата – «О христианской монархии» и «О правлении церкви».

14 марта 1595 года Кампанеллу привели в зал, где заседали руководители Святой службы. Ему объявили, что дело его близится к завершению и предложили представить в трибунал окончательную защиту.

Заросший и изможденный узник с желто-синим лицом и слезящимися от яркого света глазами стоял перед инквизиторами и упрямо твердил о своей невиновности. От одежды его остались одни лохмотья, ноги были обмотаны какими-то тряпками. Было приказано выдать ему что-нибудь из одежды и башмаки.

День этот запомнился Кампанелле на всю жизнь, но, разумеется, совсем по иной причине. На тюремном дворе он вдруг случайно лицом к лицу столкнулся со среднего роста арестантом, которого куда-то вели. Они никогда не видели друг друга. Скорее интуицией, чем по описаниям, Томмазо понял, что это Джордано Бруно.

– Здравствуй, Ноланец! – крикнул Кампанелла.

Бруно приветственно поднял руки, скованные кандалами. Надзиратели растащили арестантов в разные стороны.

Кампанелла не ограничился тем, что опроверг пункт за пунктом предъявленные ему обвинения. Используя медлительность квалификаторов, которым было поручено изучение работ Телезия, он счел своим долгом еще раз попытаться оградить учителя от нападок схоластов. Он написал «Защиту последователей Телезия от обвинений Святой службы» и приложил ее в качестве дополнения к собственной защите.

Кардиналы, заседавшие в трибунале, оказались в затруднительном положении. Оттавио Лонго – единственный свидетель обвинения – считался соучастником Кампанеллы и Кларио, к тому же его показания сильно пострадали в результате разоблачений, сделанных Асканио Персио и Пьетро Руффо. А сам Кампанелла дважды выдержал пытку и ни в чем не признался. Вынести суровый приговор, основываясь только на приверженности обвиняемого к Телезию, было невозможно: учение козентинского философа не было официально осуждено церковью. Но инквизиторы не хотели выпускать Кампанеллу.

Месяц шел за месяцем. Никаких новых материалов, усугубляющих вину Кампанеллы, найти не удавалось. Уже около двух лет его держали в тюрьме, а он по-прежнему оставался несломленным. В середине 1595 года казуисты из конгрегации Святой службы пришли к решению, которое их устраивало: было постановлено перевести Кампанеллу в один из римских монастырей, а дело его считать незаконченным и следствие продолжать.