Кампанелла

Отец сообщил Томмазо, что в Стило приезжал Маврицио и искал его, несмотря на шнырявшие вокруг разъезды. Он дважды писал Кампанелле, умоляя вернуться в Стило и обещая спасение. Томмазо остался верен своему решению.

Из-за нахлынувших в деревню солдат дальнейшее пребывание в Стиньяно стало опасным. Надо было уходить. Неподалеку находился францисканский монастырь. Доминико переоделся огородником, взял в руки заступ и, делая вид, что приводит в порядок канавы, расположенные вдоль дороги, двинулся вперед. За ним шел Кампанелла. Никем не узнанные, они добрались до монастыря. Оттуда они послали знакомого монаха на разведку. Он вернулся и рассказал, что из Стиньяно солдаты ушли, зато в Стило их уйма.

До прибытия флота Чикалы оставалась еще целая неделя. Это время надо было переждать в надежном убежище. На помощь пришел отец. Поблизости от Роччелла у него жил друг, обязанный ему жизнью. Здесь можно было спокойно просидеть несколько дней, а в случае необходимости нетрудно было достать рыбачью лодку и выйти в море навстречу Чикале. Отец привел беглецов к своему другу. Тот особой радости не выразил, но согласился спрятать их в заброшенной хижине, рядом с домом. Кампанелла напялил на себя суконную куртку и кожаные штаны. Прощаясь с отцом, они условились, что брат будет держать Томмазо в курсе событий я приносить письма, приходящие в Стило.

Ночью 4 сентября в монастырь, где жил Пиццони, прибыли Дионисий и Каччья. Несколько часов спустя, незадолго до рассвета, у ворот появилась большая группа солдат с факелами в руках. Пиццони смертельно перепугался. Что делать? Каччья, чтобы выиграть время, стал расспрашивать солдат, кто они и откуда и чего хотят в монастыре. Дионисий вместе с Лаврианой быстро залезли на колокольню и ударили в набат. Тревожный звон колоколов поднял на ноги всю округу. Крестьяне, вооруженные чем попало, бросились к монастырю. Может быть, разбойники хотят ограбить церковь? Чего ищут здесь эти незнакомые люди? Офицер с трудом доказал крестьянам, что он возвращается с солдатами в Сквиллаче и, перед тем как продолжать свой путь, хочет немного отдохнуть и послушать заутреню. Воспользовавшись суматохой, Дионисий в Каччья скрылись. Пиццони вышел к солдатам в полном священническом облачении. Когда он отслужил мессу, офицер показал ему распоряжение церковных властей об его и Лаврианы аресте. Документ, скрепленный подписью Марчианизе, предписывал настоятелям не чинить солдатам никаких препятствий и выдавать виновных. Тому, кто осмелится на ослушание, инспектор грозил отлучением от церкви и десятью годами каторжных работ.

Дни тянулись очень медленно. Известия, которые приносил брат, были мало утешительными. Число арестованных росло с каждым часом. Маврицио, невзирая на опасность, делал безуспешные попытки разыскать Кампанеллу и увести его с собой. Он прискакал во францисканский монастырь спустя час после того, как Томмазо и Доминике ушли оттуда. Благородный Ринальди! Повсюду одно предательство следовало за другим и только мысли о таких как Маврицио и Дионисий не давали Кампанелле потерять веру в людей.

Он был счастлив, когда брат сказал ему, что они оба ушли в горы и находятся в полной безопасности.

Брат отправлял написанные шифром письма. Кампанелла продолжал надеяться, что Капоа со своим отрядом не побоится выступить и придет вовремя.

Хозяин настаивал, чтобы Кампанелла и Петроло не появлялись на дворе. Они прятались в соломе. Кампанелла старался разговорами отвлечь друга от мрачных раздумий. Он часто вспоминал прошлое, жизнь в Никастро, первые планы борьбы с иноземцами. Разве зря они вместе с Дионисием тринадцать лет вынашивали мысль о восстании!

Поведение хозяина вызывало тревогу. Он казался очень запуганным и не мог дождаться, когда, наконец, избавится от опасных гостей. Кампанелла сказал ему, что в ближайшие дни появится флот Чикалы и тогда больше не надо будет бояться испанцев. Тот ничего не ответил.

В понедельник, 6 сентября, на исходе третьего дня пребывания Кампанеллы и Петроло в покинутой хижине, их внимание привлек необычный шум. Выглянув на двор, они увидели, что окружены со всех сторон отрядом всадников. Хозяин, указывая на хижину, что-то подобострастно объяснял офицеру.

Их выволокли на двор под громкие торжествующие крики. Кампанелла сохранял самообладание и держал себя вызывающе гордо. А Петроло сразу же потерял последние остатки мужества. Он не хотел вставать и, валяясь на земле, истошно орал: «Убейте меня на месте! Я никуда не пойду!» Приблизившись к Томмазо, хозяин стал оправдываться. Он выдал его, потому что боялся навлечь на себя наказание, тем более, что Кампанелла все равно уже погиб: Пиццони, арестованный два дня назад, рассказал не только о заговоре, но и о ереси.

Пиццони! Не может быть! Пока его связывали, стоявший рядом Карло Руффо, смеясь, хвастался, что лично присутствовал на допросе Пиццони и слышал все его признания. Руффо сыпал такими подробностями, которые знал только Пиццони. Значит, это была правда!