Кампании в Египте и Сирии (1798-1799 годы) (ЛП)

На следующий день улемы совершили обряд очищения мечетей, и молебны состоялись, как обычно; шум стал стихать. Был захвачен парк полевой артиллерии в составе 40 пушек; это был парк армии, формировавшейся в Сирии; он состоял из 4-фунтовых пушек и 6-дюймовых гаубиц с зарядными ящиками - все они были французского образца. Тридцать пушек которыми были вооружена крепость, были все бронзовыми, но самых разнообразных калибров. В складах находились сухари в форме параллелепипедов, изготовленные десять лет назад; они были доставлены из Константинополя и годились в пищу. Офицеры армии вооружились множеством ханджаров, а солдаты - большим количеством штуцеров и турецких ружей, являющихся предметами роскоши. Потери, которые понес город от грабежа, исчислялись миллионами, но солдаты распродали все по дешевке; жители выкупили свои вещи за одну десятую их стоимости. Многие военные порядком нажились. Как бывает в подобных случаях, эти деньги пригодились при осаде Акры. Было также найдено много кофе, сахара, табаку и всякого рода шалей. Это несколько изменило одеяние солдат; в основе своей оно осталось европейским, но приняло восточный оттенок.

На следующий день после взятия города прибыл на рейд и был захвачен конвой из шестнадцати судов, груженных рисом, мукой, растительным маслом, порохом, патронами, отплывший из Акры два дня назад. Контр-адмирал Гантом сменил на них экипажи и направил в Хайфу. В ходе этого штурма отличились генерал Андреосси, полковник Дюрок, командир батальона Эмэ.

VI. Марш через пустыню был весьма утомителен, а переход от чрезвычайно сухого климата к сырому и дождливому отразился на здоровье солдат. Госпиталя, открытого в монастыре монахов ордена святой земли, не хватало. Число больных достигло 700, коридоры, кельи, дортуары, двор были забиты ими. Главный хирург Ларрей не скрывал своих тревог; несколько человек умерло через сутки после поступления в госпиталь; болезнь их прогрессировала с большой быстротой, были обнаружены симптомы чумы. Болезнь начиналась с рвоты; температура поднималась очень высоко, больные страшно бредили; в паху у них появлялись бубоны, и если сразу же затем последние не прорывались, больной умирал. Монахи ордена святой земли заперлись и не пожелали больше общаться с больными, санитары дезертировали, госпиталь был до такой степени покинут, что не хватало питания, и офицерам медицинской службы приходилось все делать самим. Тщетно опровергали они тех, кто хотел видеть симптомы чумы в том, что, по их словам, являлось лишь известной злокачественной лихорадкой, именуемой "бубонной". Тщетно показывали они пример, удвоив заботливость и рвение; армию охватил страх. Одной из особенностей чумы является то, что она более опасна для тех, кто ее боится; почти все, кто позволил страху овладеть собой, умерли от нее. Главнокомандующий избавился от монахов ордена святой земли, послав их в Иерусалим и Назарет; он лично отправился в госпиталь, его присутствие принесло утешение больным; он приказал оперировать нескольких больных в своем присутствии, бубоны проткнули, чтобы облегчить наступление кризиса; он прикоснулся к тем, которые казались наиболее потерявшими присутствие духа, чтобы доказать им, что они страдают обычной, незаразной болезнью. Результатом всех принятых мер явилось сохранение армией уверенности в том, что это не чума; лишь несколько месяцев спустя пришлось все же согласиться с тем, что это была чума. Впрочем, не пренебрегали и обычными мерами предосторожности; было строго приказано сжечь без разбора все захваченное при разграблении города; однако к подобным предосторожностям прибегают в госпиталях всякий раз, как начинаются эпидемии злокачественных лихорадок.