Камрань, или Последний "Фокстрот"

Покатился, подскакивая и громыхая, откинутый в сторону стул. Веером разлетелись по полу брошенные под ноги презервативы.

– А вы, Верочка, – дура! Вы Родину не любите! Не буду я вас е@ть!

Глава 29 Трудная дорога домой

Немая сцена затянулась на несколько долгих минут. Все пребывали в лёгком шоке от выходки штурмана. Не сказав ни слова, истекая потом и астматически тяжело дыша, поднялся из-за стола и нетвердой походкой проследовал на выход одесский дед. Смущённая Верочка, скромно потупив глазки, последовала его примеру.

Первым опомнился Жора Бельмондо. Выждав для верности ещё минут пять, он решительно подорвался и ринулся было штурмана догонять, чтобы набить ему морду. Красномордый капле́й и несколько мстителей из числа одесситов тут же изъявили желание присоединиться. Лишь предостережение доктора Ломова спасло смельчаков от увечий. После того, как Сёма популярно объяснил, какой толщины железный прут гнёт штурман голыми руками, желающих бежать и наказывать обидчика заметно поубавилось. Похорохорившись для порядка, Жора Бельмондо после второй стопки окончательно успокоился, красномордый капле́й успокоился после третьей, после чего они оба с новыми силами накинулись на Советский Союз и не оставили бы от него камня на камне, не встань на защиту Родины доктор Ломов.

Новая дискуссия обещала быть не менее жаркой, и доктору пришлось бы несладко, не присоединись к нему неожиданно наш замполит. Он в самый ответственный момент рассорился со своей фигуристой пассией (на идеологической почве, разумеется) и, оказавшись выставленным за порог, вернулся к столу несолоно, так сказать, хлебавши. Нет, нахлебаться он всё же успел и даже весьма, и вид потому имел самый жалкий. Но несмотря ни на что Родину в беде не оставил. Не имея возможности членораздельно говорить, он защищал её как мог: делал страшное лицо, мычал, пучил глаза, решительно грозил противникам пальцем и даже кулаком.

К тому времени мы с Васей были уже совершенно аполитичны, так как достаточно успешно выполнили намеченный план по приведению себя в известное состояние нестояния. Не тратя времени на пустые дискуссии, мы решили начать движение домой, вернее, решил я, так как Вася ничего решать не мог и вообще лежал под столом. Представляется, что там ему было совсем неплохо – когда я попытался его оттуда извлечь, то наткнулся на самое отчаянное сопротивление. Отбиваясь, Вася зарядил мне промеж глаз и попытался укусить. Когда я его всё же достал, отряхнул, поставил на ноги и надел на голову пилотку, возникла новая проблема – нас не хотели отпускать. Русское гостеприимство порой принимает весьма изощрённые формы. Пришлось пить традиционные «на дорожку», «стременную», «на посошок» и что-то ещё национально-фольклорное. Васе уже не лезло, но так как шила в зелёной канистре оставалось ещё довольно много, и чтобы добро не пропадало, ему просто заливали через край и затыкали рот бананом, чтобы не выливалось.

Как только мы вышли на палубу, я явственно ощутил качку. Сбивая углы, мы двинулись по направлению к выходу. Когда до трапа оставались считанные метры, откуда ни возьмись появилась Оксана. Она вцепилась в Васю мёртвой хваткой, вырвала его из моих рук и потащила к себе в каюту. То, что в таком состоянии Вася был заведомо ни на что не годен, её, похоже, не смущало. Не знаю, на что Оксана рассчитывала, но в сложившейся ситуации с её стороны было опрометчиво надеяться только на свои прелести (возможности которых, на мой взгляд, она сильно переоценивала). К моему ужасу, Вася не оказывал деятельного сопротивления. Потеря морального облика, столь тщательно сохраняемого нами на протяжении всего сегодняшнего вечера, его, похоже, уже не страшила. Видя такое дело, Оксана удвоила усилия. Я всячески противодействовал. Мы так тянули Васю в разные стороны, что едва не разорвали пополам. И это неминуемо бы произошло, не выдохнись мы окончательно и не надумай перекурить.

Тяжело дыша, мы присели прямо на Васю, лежащего ничком и что-то невразумительно бормочущего. Оксана достала пачку «Стюардессы» и примирительно протянула мне. Я вообще-то не курил, но, принимая сигаретку, коварно надеялся притупить бдительность Оксаны, дотянуться до пожарного щита за спиной и обезвредить её точным ударом топора. Я уже почти достиг цели, но тут под нами зашевелился Вася. Рука моя дрогнула, топор с грохотом свалился на палубу. Оксана осталась жива и недоумённо на меня посмотрела. Вася попросил закурить. Оксана дала.