Камшот в медцентре

– А вы? Я вам позвонила и передала указание своего шефа. Заметьте, не спросила вашего мнения. Не поинтересовалась, как вы к этому относитесь. Я просто сказала вам, что нужно сделать. Потому что мой шеф согласовал эту сумму. То есть, вы не подчиняетесь приказам начальства? А вы, – тут я все-таки встаю, и очень своевременно. Главбухша делает пару шагов назад. – Вы решаете, что вы можете урезать сумму или вообще отказать в этом! Это вы что себе позволяете? Вы наемный работник клиники! Премии себе не забываете ко дню экономиста наэкономить? Не переживаете, где денег на них взять?

В меня словно вселился черт. Я не кричу, я говорю спокойным ледяным голосом, но главбухше конкретно не по себе.

Увлекшись своей речью (без сомнения, эффектной), я пропускаю появление еще одного заинтересованного слушателя.

– Браво, Алиса Александровна! – и шеф даже изображает аплодисменты. – Впервые вижу, чтобы подчиненный так яростно отстаивал интересы начальника, причем, что характерно, бескорыстно. А ваши бухгалтера, Марина Ивановна, будут также яростно сражаться за вас?

– Доброе утро, Игорь Анатольевич, – говорю я.

– Доброе.

Я беру папку, которую принесла Марина Ивановна.

– Возьмите. И очень прошу – не задерживайте рабочий процесс. Мне нужно подтверждение запрошенной суммы с разбивкой по месяцам или хотя бы по кварталам.

Марина Ивановна смотрит на папку так, словно я ей змею гремучую протягиваю.

– Сумму я вам и так вынуждена подтвердить. Вы же понимаете, в какое положение меня поставили, – цедит он сквозь зубы.

– Нет, не понимаю. Я не ставила вас ни в какое положение. Вы позволили себе не то что проигнорировать, а поставить под сомнение указание своего непосредственного руководителя. А теперь пытаетесь сделать крайней меня? Так не пойдет.

Я протягиваю ей папку и буквально вынуждаю взять ее. Шеф молча стоит в дверях кабинета и не вмешивается в происходящее.

Главбухша испепеляет меня взглядом.

– Вы за это обязательно заплатите, – говорит она, разворачиваясь.

– За что? За то, что делала свою работу? Или за то, что напомнила вам о необходимости делать свою? – усмехаюсь я и опускаюсь в кресло.

Марина Ивановна оборачивается, награждает меня последним убийственным взглядом и идет к двери. Шеф любезно пропускает ее.

Я наконец-то выдыхаю. Я даже не подозревала, в каком напряжении нахожусь. Хорошо, что я села, потому что адреналин заканчивает свое действие.

Умение сквиртить

– Ну ты даешь! – восхищенно присвистывает шеф, когда стук каблуков Марины Ивановны стихает в коридорах клиники. – Интересно наблюдать было, как ты ее размазываешь!

– Я не понимаю, о чем вы, – я пожимаю плечами. – Я не сделала ничего сверхъестественного и уж точно ничего оскорбительного. Не понимаю, чего ее так подорвало.

– Серьезно не понимаешь? – шеф смотрит на меня как на инопланетянку.

– Серьезно, – я поднимаю голову. Глаза в глаза. – Вообще-то, называть меня «любезная» и «милочка» начала она.

– Ты плохо знаешь Марину. Она такая в принципе, – объясняет мне босс.

– Да мне до Луны, какая она! – повышаю голос я. – Я такая же. Если кому-то нравится такое глотать, мне – нет. Я к себе очень хорошо отношусь. И никакие люди, какие бы должности они ни занимали, не могут называть меня так, как я им не позволила. Думать могут что угодно, этого я запретить не могу. Обсуждать меня дома, на кухне или там за бокальчиком – конечно, кто без греха? Но мне в лицо говорить то, чего я не разрешала, – нет. Никогда. А чтобы это было понятно сразу даже, таким как Марина Ивановна, я говорю это словами через рот. Это самый простой и доступный способ.

– Все, все! – шеф поднимает руки вверх и примирительно улыбается. – Я тебя понял! Ты крутой техасский рейнджер и никому не позволишь тыкать без разрешения.

Мне совершенно не смешно, и, если бы он немного знал меня и некоторые обстоятельства моей жизни, ему бы тоже не было.

– Да, типа того.

Я даю понять, что разговор окончен. Опускаю голову и углубляюсь в работу. Сейчас мне меньше всего хочется, чтобы босс пригласил меня на минет. Бухгалтерша настроение испортила, теперь не хочется ничего. Неприятный осадок от того, что меня недопоняли, преследует меня до самого вечера. Но это не мешает мне составить график обучения врачей и персонала отделения пластической хирургии на ближайшие три квартала.

В конце рабочего дня я вручаю график шефу – на ознакомление и утверждение.

Он окидывает его взглядом и присвистывает – второй раз за день.

– Тут надо все внимательно посмотреть. Лето ведь, там Мартынов и Леся Воробьева в отпуске будут…