Кана. В поисках монстра

анаконда – шелестит своей глянцевой кожей от каменной Грушки до Незавертайловки. После – край света, низвержение в Милуешты. Проглотит и не подавится. Ам!.. Троглодит. Тук-тук… Еу ам[5]… Во чреве атомного левиафана. Общаемся с семьями моряков. Верным курсом идём, товарищи. Погодите три дня… Направление – очень важно. Восходить. Вверх по реке. Против течения. Полна чаша – слободзейская житница, Днестровск – город энергетиков. Город-спутник. Энергия – осуществление. Незавертайловка – капля на ободке чашки. Чужие здесь не ходят. Л-эпентетикум на конце. Только гречески. Огород городить, огород – дорого, город дорог, ноль – л’он. Средиземноморский лён с примесью египетского щёлка, с крапом билирубина и флавоноидов. Хилиазм, в льняных полотенцах, тканных в ёлочку, является в тишине исихазма. День тишины, век тишины перед выбором. В лоб тебе, лопни твоя душа. Полис, страхование от увечий. Терзайся полегче, экстремист хренов. Плечист, гонорист, истово в тире стреляй. На дне полежи. Для пользы дела. Скормим рыбе тело. А потом приходи гулять по мглисто-зелёной, вдвоём. Через весь водоём – и что из того? Энтот летёха – тщедушный малёха. Вотще рвалась душа моя. Тук-тук… Каменный мешок. «…Верным Курском». Отче, Отче… Сыне! Сыне!.. Если только можно, принесите мне чашу. Поднимите мне тело. Ого, лестницу давай, лестницу-чудесницу! «Чудесница» – чудное кафе, а в засаде – пивная «Арго». Аргонавты по фене ботают, как доктор по латыни, на рыбьем базаре чирикают, шукают руно. Чудище обло глотало Орфея. Иону сбросили в пасть. Троглодит. Оно его ядит, а он на него глядит. Тело съело, а голова – как из олова. Оло, оло, поплыло. В воде не тонет. Вниз, по сточному желобу мглисто-зеленого. Лаур-балаур, змеем вьётся – не даётся, а Орфей-неофит плывёт и – говорит. Менады, голову отделите от тулова. Флавоноиды. Сначала надо спуститься. Мне бы во ад. Куда тебе надо, гад? Да ты у меня будешь ползать в своём же говне, ходить под себя… по сточному желобу. По лбу, по лбу… Энтотлетёха… Отвечай, где затаили рунозолотое? В рунете ищите, ору. Ормо там отыскался. Всё дело в руне. Кровь претвори в вино. ДНК, хромосомы в лейкоцитах, без вина виноватые. Затаили. А Тая при чем? Вот гад ползучий ход морских. Ищите в иле. Или-или. Если только можно, Авва, не кричи. Хоть шерсти клок, Ионаш – агнцем скок, чобэнаш, да не ваш, за мной – Карагаш. Окороти пыл, я в Коротное приплыл, не меси – не глина, в Глином смерть длинная, на шее обруч, ричи бедный, черно-белые Чобручи. Чингачгук – большой змей. Лаур-балаур. Рыболов – оло-оло – на мглисто-зелёное ложе. Поймай Иляну-косынзяну за косу и волоки в пойму. А нет косы, не сцы, как жар-птицу – за хвост. Хвост – тот же «Норд-ост». Верным Курском идём, товарищи… Экстремист неказист. Полный Екклезиаст! Отгадай разгадку: балаур повстречал змееныша? Ага, энтотлетёха! Старуха Изенгард! Страховой полис. Ого, образина! Страхолюдина. Каменный мешок, по стенам – иней-ледок. Коврик бы, на маленьком плоту. Газетку постелил. Днестр и Турунчук! Энтотлетёха… Людей ест, всех окрест. Слободзея, слобода, зреет запорожская беда. Пчёлы жалили – сжальтесь над Франей. Ты казала у субботу: у дуба Бульбы. Эх, гульба! Бусурманы отвезли Бульбу в Стамбул и сбросили с башни на крюк. У самого Черного моря. Насадили оселедец, как живца. Ловись, сом, большой и маленький! Он сом, она самка. Карош, наташка! Истаяла. А Тая при чём? Смуглянка-молдованка, илянка-таитянка. Столбовая дворянка пуще прежнего борзеет: «Хочу быть владычицей морскою!» И закинул старик спиннинг…

Газета лежала на столе лейтенанта, к нему заголовками и передовицами. Как бы небрежно брошена. Но видно: специально выложил и развернул. Это, значит, ловец на живца. Черным, лоснящимся типографской краской, кеглем по белому заголовок: «Нистрянский монстр множит жертвы». Ниже – туком стекающий текст о кровавейшем злодеянии, омрачившем светлый праздник выпускных балов, об ужасной трагедии, что стряслась на заре в водах седого Днестра возле столичной набережной.

Несколько из числа новоявленных выпускников, взволнованные и потому разгоряченные праздником, решили освежиться и, раздевшись, вошли в реку неподалёку от берега, возле городского пешеходного моста. Внезапно, в месте купания подростков разверзлась воронка и в считанные мгновения поглотила несчастных. Прохладные днестровские воды в ту же секунду обагрились, но не свет восходящего солнца явился тому причиной.

Свидетели утверждают, что видели в пучине ужасающую, окровавленную, зловоние источавшую пасть громадного чудища. В ней-то и канули безвозвратно несчастные, только-только ступившие на порог взрослой жизни. Та же участь постигла и нескольких смельчаков-добровольцев, бросившихся на помощь тонущим. Очевидцами происшествия стали многочисленные нарядно одетые родители и выпускники, которые в момент трагедии находились на набережной, чтобы по доброй традиции всем вместе встретить восход светила.