Канал имени Москвы

А сейчас никак нельзя было спать. Звонок с линии застав поступил вместе с восходом солнца.

«Ну, вот и пора», — подумал Фома, при всём своём пресловутом неверии крайне благодарный Раз-Два-Сникерс, что не придётся торчать в ожидании сигнала возле Станции ночью, что выполнение порученного выпадает на светлое время суток.

— Не просто продолжила преследование Хардова! — кричал в трубку Колюня-Волнорез; он явно был перевозбуждён. — Она спустилась за ним в Икшу!

— Ненормальная, — пробурчал Фома. Наверное, уважительно, но и не без доли осуждения за самонадеянное безрассудство.

Вскоре он уже заложил заряд, свою работу знал, рассчитав таким образом, чтобы взрывной волной тяжёлую металлическую дверь не отшвырнуло внутрь Станции. Никому здесь не надо покалечить босса. И так попадёт, что вмешались без разрешения. С другой стороны, дальше тянуть некуда. И хоть голоса и всякая ненормальная музыка, от которой мурашки бегут по телу, стихли, честно говоря, эта тишина пугала ещё больше. Ну не может такого быть, чтоб живой человек совсем никак не выдавал своего присутствия. На одной воде, без еды, уже больше недели, может, ему там плохо, может, лежит внутри «Комсомольской» без сознания, а они тут прохлаждаются. Приказ есть приказ, но и голову порой надо включать.

Фома с точностью выполнил все инструкции и уселся на раскладное кресло с удобной деревянной спинкой прямо напротив бункерной двери ждать условного сигнала. Даже ближе к Станции, чем позволил бы себе тот же Колюня-Волнорез. При ярком свете дня никакие её фокусы не страшны.

— Да и ночью тоже, — со смесью вызова и снисхождения пробормотал Фома, глядя на бункерную дверь. Словно желая подчеркнуть, усилить сказанное, беспечно зевнул, изобразив на лице скуку.

И заснул.

Вскочил удивлённый, с тяжёлой головой, чуть своё кресло не опрокинул. Уставился на Станцию. Посмотрел на свои механические часы, подарок Шатуна. К счастью, прошло не больше минуты; не хватало ещё сигнал прозевать. Наверное, на солнышке разморило. Единственное росшее поодаль деревце давало чахлую тень, и Фома решил устроиться под ним. Перетащил туда кресло и сам не заметил, как опять стал клевать носом.

«Спи-и».

Фома затряс головой. Быстро протёр глаза. Посмотрел на дверь. Затем на узкие окна Станции, показавшиеся непроницаемыми. Однако с зарядом был полный порядок. Фома убедился — не о чем беспокоиться. Магнето лежало на коленях, никакие призраки «Комсомольской» не повредили проводки, и достаточно нескольких поворотов ручки. Фома кивнул. Тень от чахлого деревца мерно покачивалась. Свежий утренний ветерок был такой редкостью в этих местах, действительно, не о чем беспокоиться. И нет ничего страшного в том, что он устроится поудобней…

«Спи-и-и-и».

Теперь уже Фома пробудился от того, что его голова упала на грудь. Со смущением оглянулся, не видел ли кто, как он спит на посту. Затем подобрал ноги. Подозрительно посмотрел на Станцию. Застывший взгляд потемнел. Он вовсе не собирался засыпать. Но произошло что-то странное — опять отключился. И… кое-что слышал. Оказывается, за бункерной дверью голоса не исчезли насовсем. Возможно, это лишь приснилось, но он их слышал. Босс с кем-то спорил. Фома поморщился. И снова подозрительно покосился на Станцию. Он не знал, сколько здесь придётся проторчать, поэтому прихватил с собой тормозок. Поднялся, убеждаясь, что мышцы, к счастью, не затекли, не успели. Перекусывать не стоит, учитывая эту внезапную сонливость, может, только попить водички.

Фома отвинтил крышку, приложил губы к горлышку фляжки. Сделал глоток, глядя на дверь, установленную Шатуном. Быстро облизал губы. Что всё это значит? Нет, он, конечно, не верит во всё такое, однако…

— А ведь это ты хочешь, чтобы я спал, — внезапно пробормотал Фома. — Хочешь помешать мне.

Фраза, как и сама мысль, были явно ненормальными. Идущими вразрез со всеми его взглядами. Однако… Ещё в первый раз он подумал о том, что это Станция пыталась его усыпить. Ещё в первый раз, когда он тут уснул, как желторотый новобранец. Выходит, такие у нас теперь фокусы?

А ведь Раз-Два-Сникерс предупреждала, что может произойти нечто подобное, чтоб был начеку. Да он отмахнулся тогда.

— Не знаю, что именно, — говорила Раз-Два-Сникерс, — но… следи-ка, дружок, за зарядом. Следи повнимательней.

Не думаю, что «Комсомольской» это понравится.

— Нет, ты что, серьёзно? — осклабился Фома.

— Более чем. — Она посмотрела на него, затем в холодных глазах мелькнула эта её непередаваемая насмешливость. — Фома, меня не касаются твои взгляды на вещи. Просто делай свою работу.