Канарейка

В рабочие дни Дмитрий Игнатьевич любил обедать с мужиками из цеха в заводской столовой. Казенную кухню он не жаловал. Брал кое-что по случаю, конечно, но предпочитал домашнюю еду. Особенно любил вылить не спеша из термоса в тарелку еще теплый суп и прихлёбывать, поправляя свесившуюся с ложки капусту или лапшу ломтем белого хлеба. Вокруг рассказывали шоферские байки, шли политические расследования, отпускались солёные шуточки, и, время от времени, вспыхивали перепалки. Дмитрий Игнатьевич на правах ветерана в основном слушал и периодически осаживал особо ретивую молодежь крепким доходчивым словом. Из молодёжи правда остались только четверо. Одного из них прикрепили к Дмитрию Игнатьевичу помощником. Дмитрий Игнатьевич поначалу отнекивался, но видя, что отказаться не получается, попытался держать Геннадия на расстоянии. То домой его отправит пораньше, то найдёт ему занятие на посту, где сам в то время не работает, а то и вовсе снарядит парня за водкой или за пивом. Но Гена, несмотря на свои неполные семнадцать, выполнял все поручения без возражений, скрупулезно и быстро, а иногда даже с выдумкой. Постепенно Дмитрий Игнатьевич привык к существованию Гены, и они стали чаще работать вдвоем. А ещё через пару месяцев Дмитрий Игнатьевич начал учить Геннадия азам сварочного дела.

Утром в понедельник Дмитрий Игнатьевич долго собирался. Тянул до последней минуты, пока ещё можно было выйти из дома, не рискуя опоздать. «Как школьник перед контрольной, честное слово!» думал он, борясь со страхом перед местом нападения, через которое, хочешь не хочешь, придется пройти. Нарастающая тревога заставила Дмитрия Игнатьевича бросить в сумку блестящую, уже ополовиненную, упаковку валидола. Доехав до «Ручьёв», он торопливо пересек площадь, стараясь не смотреть на то самое злополучное место. В ларьке около здания станции, среди прочего барахла, продавались мягкие игрушки. Дмитрию Игнатьевичу приглянулась черная сова, но он решил, что чем ярче, тем лучше, и купил оранжевого медведя с золотистой тесьмой на шее, тоже подходящего по размерам. На посту охраны, пока проверяли его документы и досматривали вещи, Дмитрий Игнатьевич хрустел целлофановым пакетом с игрушкой:

Вот, внучке купил, с довольной улыбкой сообщил он охранникам.

Красенков, куда ж вы с этим медведем в режимную зону? А, Дмитрий Игнатьевич? Купили бы после смены, охранник отвинтил крышку термоса Дмитрия Игнатьевича.

Так раскупили бы. Я ж у станции купил, там народу-то сколько! Дмитрий Игнатьевич продолжал внушать охранникам радость приобретения.

Вообще-то, не положено, охранник подвинул Дмитрию Игнатьевичу осмотренную сумку и скептически оглядел полуметрового медведя, лежащего на стойке.

Да в шкафчике у меня полежит. В раздевалке. У внучки день рождения на днях. Домой не хочу нести, раньше времени, ну, соврал Дмитрий Игнатьевич и пожал плечами.

В проходной уже выстроилась очередь. Второй охранник, давно знавший Дмитрия Игнатьевича, пожамкал медведя:

Ладно, Красенков, идите. Кстати, жене передайте моё почтение.

С чего это? удивился Дмитрий Игнатьевич и вздохнул: Да и померла она. Уж три года как.

Простите. Да борщ Ваш так пахнет, что до обеда точно вспоминать буду. Думал, вот…

Да ладно. Не, это дочь. У неё миллион рецептов, наверное.

Довольный разговором с охранниками Дмитрий Игнатьевич переоделся, запихнул медведя в шкафчик и отправился в цех. «Ишь ты, пощупал», думал он, на ходу надевая шерстяную вязаную шапку.

В цеху Дмитрий Игнатьевич окликнул Геннадия, который, прислонясь к колонне, в ожидании наставника, читал учебник по ручной дуговой сварке:

Гендос, давай-ка поймай погрузчик скажешь я просил, и мы двутавры, которые вдоль стены на улице валяются, сюда затащим. Сделаем стапеля прямо напротив ворот, под кран-балкой, Дмитрий Игнатьевич жестикулировал, обозначая очертания будущей конструкции. По длине должно хватить. И металлолом этот гемтрестовский не будем больше на посту резать. Прокат здесь, а остальное на улице. Чтобы не перегружать его сто раз туда-сюда, как на прошлой неделе. В четыре руки мы с тобой мигом паровоз на бутерброд порежем.

А начцеха не будет против? голос Геннадия исполнился сомнения.

Будет, но это не твоя забота. Ему гемтрестовские отстёгивают всяко больше, чем он нам. Поэтому лишняя работа нам ни к чему. Договоримся! Дмитрий Игнатьевич сделал останавливающий жест ладонью.

Странные они. Лом шаландами возят резать, а какие-то куски прям из конторы в фуру грузили.

Да пусть хоть… Постой, Генка, какие куски? насторожился Дмитрий Игнатьевич.

Ну, помните, в среду или в четверг они фуру пригнали за порезанным ломом? Длинную такую, Гена развел руки в стороны. Тягач был белый такой, американский, с плоской мордой. Там еще тётенька за рулем сидела.

Тётенька? Дмитрий Игнатьевич задумался и по привычке тёр бровь.

Ага. Вот такие кудри! Гена потряс руками у головы, будто держал невидимый шар.

Так и дальше-то чего?