Канарейка для Ястреба. Реальная Жизнь.

Смотрит цепко. Понимаю, что проверить подлинность моей истории для такого человека, как Гор Кириан вопрос одного звонка, поэтому и говорю чистую правду, упуская детали. Я не на исповеди.

— Погрешность на жизнь есть у каждого, детка. Все всегда может пойти наперекосяк… — отвечает вдумчиво.

Глава 58

Музыкальная тема главы

Сергей Лазарев — Твоя Любовь

Летим не долго. Пара часов комфорта и вот мы уже в Чикаго. Беру рюкзак и готовлюсь сойти с трапа…

— Ну что, птичка, повеселимся? — пронизывающий взгляд сине-зеленых глаз, — У нас богатая программа, а вечером премьера новой постановки в Чикагском Театре.

— Я готова! — пытаюсь сползти с колен, на которых провела практически весь полет. Крепкие руки придерживают.

— Отпускать не хочется…

Поцелуй. Пламенный, заставляющий умереть, сгинуть, раствориться в мужчине сильном и умелом. Пальцы зарываются в чуть длинноватые, мягкие прядки на затылке. Ловлю за хвост мысль и улыбаюсь.

Отстраняется, почувствовав мой настрой, ласкает:

— Канарейка смеется надо мной, чем рассмешил?

— Да так, ничего!

Отпрыгиваю, замечаю, что трап уже опущен и терпеливый стюард ждет, когда мы все-таки выйдем.

Быстро беру сумку и бегу. Впопыхах перепрыгиваю по ступеням, но стоит оказаться на твердой земле, как мой быстрый боец ловит меня, отрывает от земли и обнимает.

— Моя малышка решила поиграть?! — рокочущий голос у самого уха опаляет жаром и заставляет мурашки табуном бежать по всему телу, — Адель, что тебя так рассмешило, что ты чуть ли не хрюкала мне в рот?!

Тай редко бывает таким. Веселым, понятным, почти простым парнем. Эти минуты тем и ценны, что он забывает об ответственности наследника империи. Шутит, прикалывается и делится своим теплом.

Ставит меня на землю. Не обращает внимание на подъехавшую машину, ожидающую нас.

— Так что же тебя развеселило, Канареечка?

Смотрю в любимые сине-зеленые омуты, на глубине которых плавают чудовища, сейчас ушедшие на глубину. Но тем и опасен океан, что шторм может грянуть в любую секунду, завертеть и выбросить обломки лодки, неудачно забредшей за безопасную береговую линию.

— Ты просто… урчал, когда целовались… Ассоциация. Подумала, что тигра глажу по шерстке, и вообще, глупости, словом, смешно стало…

Краснею.

Замечаю, как краешки твердых губ дрожат. Ривз еле сдерживается, чтобы не заржать. Высовываю язык, дурачусь. Очень уж хочется, чтобы его прорвало.

Но эффект своей шалостью вызываю лишь противоположный.

На миг в глазах напротив проскальзывает сталь, короткий проблеск металла и тьма, взрывающаяся буйством желаний.

Черный Ястреб хватает меня за шею и приближается, нависает, закрывая собою солнце. Мой зверь проснулся, водит носом и принюхивается.

— Знала бы птичка о чем я думаю рядом с тобой, бежала бы от меня со всех ног, так далеко, как только можно…

— Ада, ты идешь? — спокойный голос заставляет меня встрепенуться и спешить к ожидающей черной машине.

Водитель услужливо открывает передо мной дверцу. Окунаюсь в дорогой салон автомобиля представительского класса. Сажусь на сидение, обитое люксовой кожей.

Кажется, что погружаюсь в прошлое и эти ощущения лишь бередят рану.

Водитель занимает свое место и заводит двигатель.

— Отель “Великолепная миля”.

Коротко информирует Кириан, а меня накрывает.

— Что подвисла, Канарейка? — бархатный шепот и поцелуй в шею.

— Да так, думаю, что до меня не доходят веяния современного авангардизма…

Отвечаю, а сама рассматриваю неестественную огромную зеркальную скульптуру попросту похожую на деформированный кусок металла.

Зеленая Фасоль. Дорогущая скульптура, ставшая не столь давно главной достопримечательностью Чикаго, вызывает лишь недоумение.

Шершавый язык пробует на вкус мою кожу, а я становлюсь мягкой желейной массой от опытных ласк.

Сине-зеленные глаза неестественно светлы, похожи в эти секунды на небо, послегрозовое, местами светлеющее, повисшее над нашими головами.

— Здесь не нужно ничего понимать. Во всем работают обычные правила ведения бизнеса. Даже в искусстве. Все имеет свою цену, Адель.

Вложишь бабки, раскрутишь и хоть кусок арматуры ставь и называй шедевром. Главное — знать, как преподносить нужную информацию.

— Может ты и прав, но от всего этого как-то грустно.

Глубокий смех и теплые пальцы переплетаются с моими.

— Пошли, малышка, прогуляемся по парку.

— Ты уже бывала в Чикаго?

Отрываю взгляд от окна, за которым разворачивается быстрая жизнь мегаполиса и ловлю внимательный взгляд черных глаз, на дне которых я читаю интерес взрослого, проницательного мужчины.

Вопрос задал, а ответ уже знает. Понял.

Кажется, Кириан обладает нешуточным чутьем. От его пронизывающего взгляда не скрыться.

— Да, бывала уже. Давно.

Кивает. Хочет, чтобы продолжала.

— Красивый город, много народу. Помню здесь мне очень понравился “Миллениум парк”. Показалось, что он очень похож на Нью-Йоркский “Сентрал парк”. Но этот даже лучше. Авангардизм. Зеленый оазис, раскинутый в самом центре города с причудливой планировкой.

Гор наклоняет голову к плечу. Смотрит не отрываясь, а на дне глаз странное пламя. От него веет силой, властью, харизмой, жестокостью и хладнокровием.