Канарейка для Ястреба. Реальная Жизнь.

— Хорошо, дорогая, я передам твою похвалу нашему повару. Он, кстати, тоже твой фанат.

Ужин заканчивается.

— Пока, Адель! Приходи почаще! — заявляет мне Эмили.

— Обязательно, дорогая, когда вам будет удобно, я заскочу. — провожу по пушистым воздушным волосикам и чувствую, как другая близняшка, обнимает меня.

Хоть и близнецы, но разные. Я их различаю по выражениям лиц.

— Мы не для того, чтобы пофоткаться, Ада, — вдруг как-то по взрослому и серьезно заявляет малышка, — Просто приходи к нам.

Улыбаюсь еще шире.

— Хорошо, родная, график сумасшедший. Но обязательно, как смогу, так заскочу. Ну и вы приходите ко мне. Я всегда буду рада.

Все правда. Каждое слово. Тянусь к этим малышкам всей душой и что-то глубоко внутри скребется и ноет.

Будет ли когда-нибудь и у меня такое счастье… Гоню мысли и просто целую детские щечки.

— Завтра у меня опять репетиция, генеральная, приходите, — весело и задорно звучит голос, а на сердце грусть.

— Неа, мы сразу на твой сольник придем, чтобы весь масштаб увидеть. Папа хвалился, что шоу будет “за-ши-бись” — интонируя на манер отца заявила резвая Эмилия.

— Хитрые, лисички!

Смеюсь. Вот это девчонки! Огонь! Что дальше будет?!

Сьюзан уводит девочек наверх. Гости гостями, а сказку перед сном никто не отменял.

Улыбаюсь теплоте этой семьи.

Сажусь в кресло, стоящее перед огромным камином в гостиной. Мысли летят в никуда. Перевожу взгляд то на огонь, то на семейные фотографии, развешенные вдоль стены. История длинною в жизнь, как на ладони.

Браун присаживается на подлокотник кресла, рядом со мной. Иногда он вот такой домашний, без понтовый, обычный человек. Немного уставший от рутины и вечной беготни.

— Ну, как ты? — тихий голос.

Не вру. Отвечаю правду.

— Неважно… мандражирую страшно… — не отвожу взгляда от фотографий счастливого семейства, а на сердце грусть и тоска…

— Мне очень нравятся твои дочки, характером и легкостью они явно в Сюзан…

— Хорошо, что в меня не пошли, а то представляешь, как бы им не повезло. Улыбается и подмигивает.

Браун матерый бизнесмен. Не дать не взять, и таким домашним его видят лишь единицы.

— Ты замечательный отец, Скут. Дорогого стоит.

Кивает, соглашаясь.

— Моя семья — моя главная ценность, Ада. — выдерживает паузу и меняет тему, — детка, ты знаешь, что я не терплю предисловий, говори прямо, что тебя мучает, я же вижу… ты сама не своя, боишься сольника?

— Знаешь… — отчужденно произношу, — сама не разберусь, вроде, вот оно, после стольких трудов, мы практически пришли к золотому рубежу. Выдержу испытание Карнеги-холлом и все. Уже никогда не придется доказывать что-либо кому-либо. Дальше — спокойствие, передышка. Отпуск на островах, который ты мне обещал без всякой связи. Релакс. — уже улыбаюсь. Я действительно мечтаю о карибах и у меня самолет 22 февраля. Сразу с корабля на бал. А там, море, солнце, песок и… тишина!

Браун смеется. Хороший он человек. Простой в общении. Как-то забываешь с кем именно ведешь столь непринужденную беседу.

— Не мандражируй, со столькими я работал и ни в ком не был уверен хоть на часть так же, как в тебе. Ты уже на Олимпе, просто пока еще сама того не понимаешь. Но это и хорошо. Не зазвездишься. Не вылетишь по дурости из обоймы. Незаменимых нет. Наши звезды часто об этом забывают и теряют свои позиции.

С тобой не будет подобного. Я целостность в тебе вижу. Человечность.

Делает глоток из хрустального бокала. Встает и отходит.

— Мне знакомо все то, что чувствуешь сейчас. Не хочу смахивать на старикана, который за стаканом крепкого эля решил вспомнить сложное прошлое, но все же расскажу тебе одну историю про парнишку из Бронкса с глупыми замашками крутого, который лет двадцать назад решил выбиться в люди. Он катил к своей цели, сбивая каждого, кто осмеливался совать ему палки в колеса, был задирист и драчлив, вечно пытался доказать окружающим, что он “парень что надо”.

Когда у него появились деньги и пришло признание, вместе с этим в его жизни появилось и то, что теперь я называю “побочным эффектом”- людишки, по сути жалкие и боязливые, называющие себя — Бомонд, — Браун добродушно рассмеялся и сделал глоток.

— А дальше, что случилось с этим парнем? — спрашиваю тихо.

— Ну, омут его закрутил, он начал вкушать жизнь, к которой получил доступ. Поначалу ему казалось, что он если не в раю, то явно где-то поблизости… Но вскоре он потерпел поражение, и двери, которые до этого были гостеприимно открыты, закрылись наглухо. Вчерашние друзья по кутежу умудрялись не узнавать его, если он пытался заговорить… Тот парень умер…

— Ты же вроде про себя рассказываешь… — улыбаюсь скупо.

— Какая нетерпеливая. Не перебивай! — отвечает задумчиво прикусив губу, — так вот, тот парень умер. Он был никем, никем он и остался. Так и жил “никем” пока в один прекрасный день в его жизнь не вошла девушка, очень милая и обаятельная. Поначалу он не поверил своим глазам, не понял своих чувств, не разобрал, какой подарок ему послан… Но потом, все встало на свои места. Пустота в сердце заполнилась. Страсть вернулась. И он вновь задался целью подняться. Однако, теперь эта цель была наполнена смыслом…