Канарец, или Книга о завоевании Канарских островов и обращении их жителей в христианскую веру

Популярность индийского мифа имела реальные социально-экономические основания[24]. Перестройка в XIV в. структуры спроса на Западе в сторону большего разнообразия и расширение сферы и масштаба торговых операций способствовали увеличению товарооборота с Востоком. Однако цены на экзотические товары из зоны Индийского океана, и прежде всего на пряности, были высокими, поскольку транспортировались через цепь коммерческих посредников (Индия – арабские торговцы – Египет – Венеция), и эта ситуация воспринималась на Западе как следствие мусульманского контроля над индийской торговлей. Таким образом, к потребности уходящего с исторической арены класса – рыцарства – в завоевании и колонизации богатых земель добавилась потребность другого, наоборот, восходящего и укрепляющего свои социальные позиции класса – купечества – в установлении прямых коммерческих связей со странами Южной Азии[25]. Но решить эту задачу можно было только в том случае, если окажется верной все более популярная в Европе географическая концепция (восходящая еще к Страбону) о существовании между южной оконечностью Африки и гипотетическим Южным континентом пролива, соединяющего Атлантический океан с Индийским, и, следовательно, Индии можно будет достичь, обогнув Африканский континент с юга. Упорно пробираясь в направлении «моря кромешной тьмы», как называли Атлантический океан к югу от мыса Бохадор арабские географы, пионеры Великих географических открытий надеялись отыскать не только союзное христианское царство, но и кратчайший путь к богатствам Востока.

Конечно, стремление европейского торгового класса установить новые линии связи с Южной Азией не играло определяющей роли на первом этапе заморской экспансии Запада. Несколько большее значение имел другой, более реалистичный коммерческий мотив, и он также побуждал европейцев двигаться в этом направлении. Речь идет о намерении получить прямой доступ к африканским источникам золота и рабов, которых арабские торговцы доставляли караванами в Северную Африку откуда-то с юга, из «царства черных людей», именовавшегося Гвинеей.

Способность общества решить стоящие перед ним задачи зависит, несомненно, от уровня технического развития. Ученые часто повторяют ту истину, что Великие географические открытия стали возможны, поскольку европейцы сделали ряд важных открытий и усовершенствований в картографии (портоланы) и навигационной технике (компас, каравелла). Однако, на наш взгляд, следует отметить и иной аспект этой проблемы, который часто обходят молчанием, – поиски путей к Гвинейскому заливу и в Индию, в свою очередь, стимулировали технический прогресс в морском деле. К моменту начала заморской экспансии европейцы не знали ни квадранта, ни металлической астролябии и не использовали каравеллу. Именно потребность мореплавателей в точных картах привела к появлению портолан в конце XIII в. Именно потребность в новом типе судна, способном проходить большие расстояния в открытом море, заставила португальцев создать во второй половине XV в. каравеллы с системой прямоугольных и треугольных (латинских) парусов. Именно потребность в более точном определении положения корабля в открытом море побудило Абрахама Сакуто усовершенствовать астролябию в Лиссабоне в конце XV в. Технические достижения явились и условием и результатом успехов европейских экспедиций вдоль западноафриканского побережья.

В XX в. исследователи часто выделяли особую роль торгово-экономического фактора Великих географический открытий. Нельзя не согласиться с тем, что относительная бедность средневекового Запада по сравнению с исламской и китайской цивилизациями и его стесненность в ресурсах создавали благоприятную почву для интенсивных поисков источников сырья за его пределами. Действительно, развитие европейской экономики после медленного выхода из кризиса XIV в. наталкивалось на определенные естественные ограничители. Так, расширение объема торговых операций требовало увеличения массы денег в обращении, однако с конца XIII в. начался упадок добычи главного монетного металла – серебра в ее основных районах (Богемии, Саксонии и т.д.)[26] Это спровоцировало на Западе настоящий монетный голод прежде всего потому, что баланс торговли Европы с арабским миром был отрицательным: чем более возрастал спрос на товары с Востока, тем больше звонкой монеты утекало из Европы. Тем не менее на начальном этапе заморской экспансии, в XV в., экономические соображения не имели такого значения, какое они приобретут в последующие столетия. Нет никаких серьезных оснований утверждать, что Великие географические открытия стали результатом усилий торгового класса средневековой Европы.