Канарский грипп, или Вспомнить всё! (СИ)

Брянов не смог ответить сразу. Он закрыл глаза, вгляделся в сумерки памяти. Числа получались неразличимы… Но что-то было свое, нетелевизионное: пальмы, широкий золотистый пляж, полукруглые окна старинного здания в колониальном стиле, гора с охристой вершиной вдали.

— А черт его знает… Лет пять… или шесть назад, выходит так.

— Ты никогда не рассказывал, — заметил сосед, с которым Брянов за последние годы успел скоротать на дежурствах дюжину-другую таких вот ночей.

— Да как-то так… Вот сегодня и расскажу.

— За это и выпьем, — предложил сосед. — Чтоб было чего вспоминать хорошего в нашей жизни.

Опрокинув и не спеша закусив, заторопились уже оба разом. Брянов выключил сиплый слепнущий телевизор, выдернул вилку, оценил взглядом работу печки. Он засунул в нее поглубже пару сыроватых полешек, придавил дверцу железной кочережкой и даже плеснул из чайника воды на цинковый лист под ней.

Сосед внимательно следил за этими мерами предосторожности, но в заключение все же заметил:

— Гляди, не подпали хату…

Он был человеком ответственным и по натуре и по должности — помощником одного химического министра. Обещая развалить свой красивый кирпичный особнячок, он просто демонстрировал широту русской натуры своему менее обеспеченному соседу.

— Погоди секунду! — спохватился Брянов, когда оба уже спустились с крыльца.

Он вернулся в дом и прихватил с собой свое главное и единственное дачное оружие — кусок плотной кабельной изоляции длиной с милицейскую дубинку. Изнутри был вынут сердечник, а пустота наполнена шариками из подшипников, концы были запаяны, и к одному приделана петля для ношения. Это оружие ближнего боя появилось у него больше двадцати лет тому назад, когда он, Саня Брянов, единственный из дачников, вызвался помочь деревенским в одной серьезной по тем временам разборке за сферы «клубного влияния». Разборка не состоялась, а оружие оставили Сане за храбрость и на случай новой мобилизации. Он его прятал, потом хранил как память, и наконец оно оказалось пригодным для жизни законопослушного гражданина, пока что неспособного взять в руки «ТТ», «узи» или гранатомет.

Сосед обычно поглядывал на этот «хвост» с усмешкой, поглядел так в темноте и теперь. Разговор продолжился не про Канары, а на тему старую, но злободневную. С этим и двинулись по линии в сторону ограды, за которой стоял лес.

Сосед как всегда знал последние оперативные сводки. За полмесяца обобрали всего четыре дома — два на участке молочного завода, два у электротехников. Убытки не большие. Правда, в одном доме стены изнутри солидолом вымазали и нагадили на всех матрацах. Наверно, хозяин не нравился — старые счеты.

«Сучары!» — думал Брянов, крепче сжимая рукоять своего оружия.

Зато тремя остановками по железной дороге дальше, и не абы где, а на генштабовских дачах, поработали основательно. В понедельник, часов в пять утра, подкатили три «Нивы» без номеров, выскочила из них орава в спецназовских масках, повалила ворота, без шума нейтрализовала трех сторожей с двумя овчарками и быстренько прогулялась по поселку. Результат: выбито два десятка дверей, включая металлические, три десятка окон, оборваны линии связи и электропередачи, выведены из строя трансформатор и водокачка. Какого-то старого полковника заставили есть землю. Не взяли ничего, кроме пары бутылок армянского, по слухам, коньяка. В общем, потренировались и испарились.

— Что ты с такими сделаешь?

— Ничего…

— Вот «ничего» и есть. Но тут хоть оправдание будет. Сила солому ломит. А со шпаной что?.. Еще хуже. Так вот хожу и думаю: не приведи Бог, застукаю…

— Ведь убивать придется, Саш. Жуткое дело. А что делать? Его просто пугнешь — так он вернется, гнида, и не один. Как представлю: пьянь наколотая, мразь, испоганит тут все, подпалит. Представь, мать мою старую испугают. Глумиться начнут. Внучка… Эх, етит твою, только сразу убивать. Прямо в едальник ему шарахнуть… всем, кого застукаю, и закопать тут же всех с известкой. Никакого больше выхода нет.

Брянов тяжело зафырчал, и у него опять стало гнусно на душе.

— Ну, а чего делать-то, Саш?

— Не знаю… Сам думаю, мочить надо. А как до дела дойдет… Приедешь сюда, сразу вспомнишь, на каком удобрении у тебя огурцы жиреют.

— Не ты, так тебя на удобрение пустят…

— Сергеич, может, переключим программу, — предложил Брянов, уже замочив кого-то в уме и помрачнев от этого сильнее. — Давай найдем другую тему, а то ты сейчас по кустам стрелять начнешь. У тебя там чем заряжено?

— Так, мелочью, — махнул свободной рукой сосед. — На уток… Для спокойствия души. Морду если только проконопатить — и все. Ну, давай теперь про свои Канары. Глядишь, впрямь теплей покажется.

Про Канары…

Брянов остановился в недоумении и даже замер, совсем затаив дыхание, полагая, что от этого разжиженная водкой память прекратит плескаться в голове.