Канашибари 1. Пока не погаснет последний фонарь

Я перевела взгляд на фусума и поморщилась. На меня мрачно и даже презрительно взирала огромная, толстая жаба, держащая в одной лапке тяван[40], а другой взбивающая в нем с помощью тясэна[41] – бамбукового венчика – чай.

– Зная, как я люблю маття, ты не запомнила что-то про эту картинку?

– Такой не было, – простонала Минори.

– Не раскисай, – бросила я. – Думай!

На первом ребусе отгадка была зашифрована с помощью чтений иероглифов слов, обозначающих объекты изображения. Что было нарисовано здесь? Жаба, венчик, пиала, чай – гама, тясэн, тяван, тя.

Гама, тясэн, тяван, тя. Тясэн, гама, тя, тяван. Тя, тяван, гама, тясэн. Тяван, тясэн, тя, гама…

– Тягама! – воскликнула я, и теперь уже Минори бросила на меня удивленный взгляд.

Однако уже через секунду она поняла и быстро вывела на листе: ??[42].

– Так, это было несложно, – подвела итог я. – На картинке было мало элементов. Но не расслабляйся.

– Думаешь, это не всё?.. – сморщив нос, спросила Минори.

Ответом ей стали короткая мелодия и новый чернильный танец на фусума.

Теперь линии сложились в изображение мужчины в кимоно, который с помощью катаны разрубил на две части котел.

– Они уменьшили нам время, – прошипела Минори.

Я бросила взгляд на песочные часы: теперь уже было очевидно, что песка в них стало гораздо меньше, чем в первый и даже во второй раз.

– Давай рассуждать, – задумчиво нахмурившись, произнесла Минори. – На картинке мужчина, катана[43], котел. Еще, может быть, кимоно. Отоко или дан, катана, кама, кимоно. Катана, кама, отоко, дан, кимоно. Кимоно, кама, отоко, катана…

– Не сходится. – Я закрыла глаза, пытаясь не поддаваться панике. – Минори, есть идеи?

– Не знаю, мне ничего не приходит на ум! Может, синий? У него кимоно синее. Это ао. Ао, отоко, дан, кимоно, кама. Кама, ао, катана. Ао и дан, отоко, ао, кама… Сочетаний таких слогов не существует!

Песчинки падали вниз одна за другой, так что в верхней половине часов песка осталось не больше чем на пару миллиметров. И только эти миллиметры отделяли нас от проигрыша. В первую очередь меня.

Я прикрыла глаза, а затем снова внимательно посмотрела на хандзи-э.

Мужчина с катаной в руках разрубает напополам котел. Это была очень странная картинка. Могла ли катана быть настолько острой и крепкой, чтобы разрубить котел? Тогда, может, таким образом подчеркивалось качество оружия? Крепкий, острый, сильный, мощный, смертоносный, отточенный… Нет, все не подходило. Но зачем кому-то вообще было разрубать котел? От эмоций? Мужчина на рисунке выглядел довольно сердитым. Злость, ярость, обида, гнев… Нет, все было не то. Мы что-то делали не так, раз все не сходилось.

Делали…

Может, внимание должно было быть привлечено к действию мужчины? Он разрубал котел на две части. Нет, не то. Разрезал?

Резать.

Кири и кама. Нет. Кама и кири.

Камакири![44] Неаккуратно, кривыми линиями, оставив несколько капель на бумаге, я вывела чернилами на васи: «богомол».

Одновременно с тем, как последний слог катаканы отпечатался на листе, верхняя половина песочных часов опустела, а Минори, закашлявшись, наконец задышала.

Я и сама судорожно выдохнула, а затем невольно принюхалась. И ощутила запахи чернил и древесины.

Снова заиграла мелодия, теперь уже показавшаяся мне ужасно резкой и неприятной. Меня охватило беспокойство, что эта игра будет продолжаться и продолжаться, пока мы не проиграем…

Но на этот раз музыка не стихла. Она продолжила играть, а в фонарях на полу загорелся огонь, осветив комнату приятным мягким светом.

Фусума раздвинулись, и музыка наконец смолкла. Еще мгновение мы стояли, но затем я решительно зашагала в следующую комнату. Она была абсолютно пустой, только в центре стоял чайный столик, заставленный едой.

Минори с опаской заглянула в комнату и, увидев наш приз, радостно забежала внутрь.

– Мы сделали это, Хината! Мы снова выиграли! – Прокрутившись вокруг себя на одной ноге, Минори схватила меня за предплечья. – Спасибо тебе! Без тебя я бы точно не справилась.

Я натянула улыбку и аккуратно высвободилась из ее хватки.

– Нам надо куда-то все это сложить, – сказала я, повернувшись к столу. – Тут еды не на один раз.

– Эх, у нас ни сумки, ни пакета. – Минори поджала губы.

Я стянула с себя темно-синюю толстовку, оставшись в черной майке. И сразу почувствовала себя некомфортно. Подавив ненужные чувства, я подошла к столу и стала аккуратно укладывать еду в толстовку, завязав ее узлом и обхватив обеими руками.

– Надо найти, где мы проведем эту ночь. Необходимо безопасное… относительно безопасное место. И желательно не попасться сейчас никому на глаза.

– Почему?

Я многозначительно посмотрела на свою ношу.

– А-а-а… – протянула Минори, и в ее глазах появились огоньки тревоги.

– Думаю, не все здесь добывают еду только с помощью азартных игр, – добавила я.

Минори нервно оглянулась, словно ожидала, что кто-то прямо сейчас ворвется в комнату и отберет наш выигрыш.

– Пойдем. Думаю, можно спрятаться в каком-то из конбини или кафе. Потом узнаем, заперты ли квартиры в домах. В них может быть комфортнее. Правда, верхние этажи не выглядят надежно…