Канашибари (СИ)

Я поняла, что в душе упорно пробивал почву отчаяния росток надежды. Я едва не рассмеялась — зло и горько. Надежды больше не было.

Двадцать, девятнадцать, восемнадцать…

Это, пожалуй, было подходящее наказание для той, кто так не ценила все то, что давала ей жизнь. Кто не ценила жизнь. Безразлично, презрительно или пренебрежительно относилась к вещам, событиям — даже к людям.

И теперь, когда я только ощутила желание жить, осознала, что не хочу умирать — моя жизнь и прервётся. Не давая мне и шанса, чтобы исправить ошибки, чтобы наверстать упущенное.

— Пять, четыре… — в унисон с моими мыслями произнёс Кадзуо. Я с раздражением посмотрела на него. Парень подошёл к переднему ряду фонарей-торо.

— Три, два… — он медленно перешагнул через границу тюрьмы.

— Один… — парень прислонился к световой камере одного из фонарей. Со стороны вне «тюрьмы».

— Ноль, — Кадзуо приподнял лишь один уголок губ. Но даже эта его полуулыбка выглядела хищной.

Что «воры», что «полицейские» в недоумении смотрели на Кадзуо. Тишина длилась всего мгновение, но, казалось, растянулась на гораздо больший срок.

— Время вышло. Победу одержала команда «доро».

Эти слова разбили не только тишину, но и ступор участников.

— Что? Как? — истерично закричал один из «полицейских». В его глазах застыл ужас вперемешку с недоверием.

— Как ты это сделал? — прошипел Шоичи. Его лицо перекосило от гнева.

Никто из нашей команды не проронил ни слова. Надежда, вспыхнувшая в каждом как после действий Кадзуо, так и после слов невидимого рассказчика, была все ещё слишком хрупкой. Мы все были слишком близки к смерти, и не могли поверить, что теперь уже не балансировали на лезвии ножа.

Облегчение пришло болезненной волной, отозвавшись жжением в груди и слабостью в руках. Казалось, мне не хватало воздуха. Страх и разочарование, растворявшиеся внутри, будто хотели успеть ещё хоть немного помучить меня. Я едва не рассмеялась, но смех явно не был бы веселым. Ещё минуту назад я была уверена, что умру, а теперь мне сказали, что я продолжу жить?

Это не могло не радовать, не приносить облегчения. Но почему тогда мне было настолько плохо?

Один из бывших «полицейских» с яростным криком бросился к Кадзуо, но парень легким движением увернулся и, ловко ухватившись за одежду нападавшего и выставив ногу, повалил того на землю.

— Не советую так делать, — холодным тоном произнёс Кадзуо. — Все по-честному, мы победили. Умейте проигрывать достойно.

— Но как? — подала голос Эмири. Она смотрела на Кадзуо с невинным любопытством, почти без удивления.

Хасэгава улыбнулся:

— Не знаю, чем все так поражены. Это был самый логичный и даже детский шаг.

Кадзуо, усмехнувшись, кивнул.

И тут до меня наконец дошло:

— Когда я освободила тебя… ты остался в «тюрьме»? И просто ждал конца игры?

Кадзуо слегка наклонил голову, подтверждая мои слова.

— В правилах не было ни слова о том, что это запрещено.

Я не знала, смеяться мне или злиться. Это действительно была настолько детская уловка, и я не понимала, почему не догадалась сама.

И теперь я выживу. Благодаря нему.

Мы победили. Я знала, что Кадзуо спасал себя, но почувствовала благодарность.

— Почему ты не сказал нам? — простонал тощий парень.

Кадзуо слегка презрительно оглянулся на него:

— Чтобы вы своими довольными и спокойными лицами все испортили?

— Поздравляем команду «доро» с победой. Они успешно завершили этот кайдан. Команда «кэй» проиграла и останется на страницах этой страшной истории.

Ледяной волной меня накрыло осознание того, что сейчас произойдет. В тело словно впились тысячи иголок, а сердце, на мгновение остановившись, бешено забилось вновь.

Я резко обернулась и посмотрела прямо в глаза Минори.

Я не могла сделать и шага. Словно застыла. И не видела ничего, кроме подруги.

Лицо Минори было похоже на лицо мраморной статуи. Прекрасной, но безжизненной. Черты лица застыли, но глаза… Глаза выдавали подругу с головой.

В них горели обреченность, ужас и боль. А я не могла заставить себя сделать и шагу.

И тут мрамор словно треснул. Минори криво улыбнулась, в ее глазах заблестели слёзы:

— Теперь моя очередь сказать это, Хината. Только попробуй умереть…

Слова подруги закончились хрипом, и я очнулась. И рванула к Минори.

Я успела как раз вовремя, чтобы подхватить девушку, однако я была истощена, а потому мы вместе повалились на землю.

Я сидела, а голова Минори лежала на моих коленях. Девушка захрипела громче, выгнула спину и, забив ногой по земле, схватилась за горло, едва не расцарапав его. Но я сжала ладони подруги в своих руках. Минори попыталась вырваться, а я, не отпуская рук подруги, просто бормотала что-то. Не помню что. Наверное, какие-то бессмысленные и пустые слова утешения.

Вырвав руку из моей хватки, девушка вложила что-то в мою ладонь.

Минори посмотрела мне прямо в глаза, по ее щеке прокатилась слеза, и подруга затихла. Ее глаза остекленели.

И я тоже застыла. Грудь сдавило, но рыдания никак не могли вырваться наружу. Глаза горели, но слез так и не было.

Зажмурившись, я дрожащей рукой закрыла глаза Минори. Навсегда.

Я не могла заставить себя встать. Не было ни сил, ни желания.