Канатоходец

написал эту работу в память о погибших, об их разрушенном деле, изничтоженных трудах. Мой текст не полон. Хотел бы, чтобы нашлись и другие, способные рассказать и дополнить мною упущенное. Я был близок к этому движению в течение 10 лет, но был еще слишком молод и стоял только у преддверья. А надо всем тяготел, с одной стороны, ограничивающий эзотеризм, с другой — суровая конспирация, разобщавшая нас.

Но лекции моего учителя Алексея Александровича Солоновича, общение с его женой и помощницей Агнией Онисимовной Солонович, образ Аполлона Андреевича Карелина и переданное ими вдохновение зажгли тот огонь внутри, силой и светом которого озарилась мысль и жизнь. Все, что я обдумал, написал, сделал, совершил, может быть посвящено им, генерировавшим творчество и передавшим «мужество быть».

Литература

1. Следствие

Как бы странно это ни звучало, но нужно признать, что в те годы в советской репрессивной системеследствия.

ре (1987 г.) дается такое определение термину

Предварительного не было потому, что следователь не был озабочен сбором и проверкой доказательств. Ему нужно было только добиться признания от обвиняемого. Для достижения этого следователь имел право обращаться к принуждению[231], запугивая подследственного, а в период разгара репрессий даже допускались физические формы принуждения (избиение, многосуточный непрерывный допрос и пр.). Эти насильственные методы допроса были официально введены уже после окончания нашего дела. Признание обвиняемого было достаточным для его осуждения, а также и для осуждения тех, кого он связал с собой. Следователь старался добиться как можно более серьезных признаний с тем, чтобы выстроить возможно более зловещую картину.