Канатоходец

— Исходя из содержания этой записки, нам не следует топить ракетные лодки — русский аналог «Поларисов».

— Почему?

— Потому что если в ходе условной войны мы потопим слишком много подводных лодок этого типа, то русские поймут, что теряют важный компонент своих ядерных сил. Это может толкнуть их к развязыванию ядерной войны во избежание полного поражения.

Линг с довольным видом кивнул Кэри.

— Он хорошо усвоил урок.

— Я же говорил, что он сообразительный парень, — отозвался Кэри.

Денисон недовольно пошевелился в кресле. Ему не нравилось, что о нем говорят в третьем лице.

— Интересная проблема, не правда ли? — продолжал Линг. — Если мы не будем топить их условные субмарины, то рискуем проиграть условную войну. Если мы потопим слишком много ракетных лодок, то война может обернуться ядерной катастрофой. Как отличить одну подводную лодку от другой в ходе сражения? — он щелкнул пальцами. — Проблема эта, разумеется, решается не нами, а инженерами и учеными, но осознаете ли вы солидность аргументов?

— В общем, да, — ответил Денисон. — Я разобрался, в чем дело, но не могу понять, какое это имеет отношение к тому, что случилось в Финляндии. Мне казалось, что со мной собираются говорить о другом.

— Совершенно верно, — Линг указал на папку. — Это лишь пример определенного типа мышления. Вы хотите что-то добавить, Кэри?

Кэри подался вперед.

— С тех пор как была изобретена атомная бомба, все человечество ходит по натянутому канату, — начал он. — Бертран Рассел однажды сказал: «Вполне разумно ожидать от человека, что он сможет ходить по канату в течение десяти минут, не подвергая свою жизнь опасности, но совершенно неразумно ожидать, что он сможет продолжать это занятие без единого срыва на протяжении двухсот лет». Вот уже тридцать лет мы ходим по натянутому канату. Теперь я хочу, чтобы вы представили себе канатоходца: он держит в руках длинный шест для балансировки. Что произойдет, если вы внезапно уроните на один конец шеста тяжелый предмет?

— Наверное, канатоходец упадет, — ответил Денисон. Он постепенно начинал понимать, к чему клонит Кэри.

Линг уперся локтями в стол.

— Человек по фамилии Меррикен изобрел нечто, не имевшее никакого практического значения в те годы, когда оно было изобретено. Теперь выясняется, что с помощью его открытия можно перехватывать в полете стратегические ракеты. Мистер Денисон, допустим, такое оружие существует в России и нигде больше. Как вы думаете, что произойдет в этом случае?

— Это зависит от соотношения «голубей» и «ястребов» в русском правительстве. Если они будут абсолютно уверены в своей способности отразить американский удар, то они могут рискнуть и попробовать свои силы в ядерной войне.

— Перед тем как обратиться к нам, Мейрик много болтал в Стокгольме, — сказал Кэри. — Новости распространяются быстро. Проблема заключалась в том, что документы находились в России: если бы русские первыми завладели ими, то они бы крепко вцепились в них. Что ж, теперь у русских есть оригиналы документов, а у нас есть фотокопии.

Денисон с сомнением покачал головой.

— Но вы же продали их американцам!

— Киддер — русский, — сказал Кэри. — Я распустил слухи о том, что меня можно купить, хотя русские отлично знали, что я никогда не перекинусь на их сторону. В конце концов, и у меня есть определенные моральные принципы, — скромно добавил он. — Поэтому они решили сыграть на опережение. Я не возражал.

— Я все-таки не совсем понимаю… — пробормотал Денисон.

— Хорошо, — сказал Кэри. — Русские обладают секретом; вскоре мы расскажем им, что тоже обладаем секретом и собираемся передать его американцам. Но и американцам мы дадим знать, что у русских имеются аналогичные документы. Мы повесим тяжелые грузила на оба конца шеста.

Линг развел руки, изображая канатоходца, и заметил:

— Результат — равновесие. Человек продолжает балансировать на канате.

— В это дело вовлечены и другие, но они рангом помельче, — продолжал Кэри. — Чехи и западные немцы, — он усмехнулся. — У меня есть основания считать, что человек, ударивший вас по затылку на Кево, работал на израильскую разведку. Израильтянам позарез нужно оборонительное оружие против ракет «SAM-111», с которыми балуются сирийцы. По сути дела, значение имеют лишь Америка и Россия. Да еще, может быть, Китай.

Он взглянул на Линга.

— Позже — может быть, и Китай — Линг посмотрел на Денисона. — Мы перестали быть империей, но многие, особенно из старшего поколения, по-прежнему сохраняют имперские привычки и стиль мысли. Такое поведение в ядерную эпоху крайне опасно, но, к сожалению, с этими людьми приходится считаться. Если факт передачи русским того, что газеты несомненно назовут «супероружием», станет достоянием гласности, то одним из наименьших следствий этого будет падение правительства.

— Наименьших? — Денисон приподнял брови.

Линг холодно улыбнулся.