Канава

На Роси четыре крупных племени: берендеи, торки, печенеги, ковуи. Есть половецкие роды. Верховодят берендеи. Которые остальных гнут и теснят. Чтобы "чёрные клобуки" не передрались между собой на Рось ставят русских князей. Последний - брат Боголюбского Михалко.

Берендеи традиционно "вероломные". Но в целом "держат руку" Волынских князей. После сговора Бастия со смоленскими княжичами у берендеев раскол. Чью сторону примет этот народ после смерти Бастия? Большинство берендеев очень уважительно относятся к Михалко. Об этом упоминают и летописи. Для Боголюбского "гречники" - враги. За кого будет Рось, если, например, Михалко и Ярослав-"братец" убегут?

Боголюбский на чистом символизме играет древнюю игру: "разделяй и властвуй".

Есть сущности субъективные: человек придумал, сделал. А есть объективные, существующие вне его воли. Предустановленные. География и геология, история и мифология. Подобно месторождениям железной руды или рельефу речного русла, мифы, легенды - уже есть. До тебя. Ты пришёл, а они - уже. Их нужно найти, разглядеть среди "осадочных пород". Вытащить на свет. И сделать из этих "полезных ископаемых" что-то полезное.

Боголюбский знает о существовании залежи мифов "Огуз-мелик" и связанных с ним. Как искусный рудокоп, он приступил к добыче этого "минерала". Он награждает, возвеличивает Чарджи. Не просто как храброго и искусного воина. И уж тем более, не как моего человека - как великого витязя из рода древних ябгу. Достойного продолжателя "отца народа".

Торки и следующие за ними во всём печенеги получают надежду.

- Пришёл потомок древних великих правителей! Он поведёт нас к новым победам!

При таких настроениях берендеям будет труднее гнуть всех "чёрных клобуков" под себя. А, значит, в поход против Боголюбского они не пойдут: оставлять свои семьи рядом со становищами вдруг воспылавших вековой родовой гордостью обиженных соседей... рискованно.

Награждение Боголюбским инала, торка имеет и ещё один смысл. Общий для всех "чёрных клобуков".

Кошмар Поросья - "клещи". Когда "дикие половцы" ударят с юга, а русские дружины с "мирными" половцами - с севера, от Киева.

Прошло 76 лет с тех пор, как половцы осадили Торческ. Князья обещали помощь, но не не пришли. Город был взят и сожжён, жители перебиты или уведены в рабство. Погибших тогда - до сих пор поимённо поминают в торкских родах.

И тут полу-половец Боголюбский, старинный враг на поле боя, проливший лично или саблями своих родственников-кипчаков немало торкской крови за десятилетия "топтания мамонтов", публично называет торкского инала "инанч-байгу" (верный сокол).

Примирение? Прощение прежних обид? Крепкий мир? И с Русью, и со Степью, где слово Боголюбского немало значит. А зачем нам тогда Волынцы? Вместе с их прихлебателями берендеями.

Красиво. Андрей - умница. Я... виноват, Чарджи - дал ему повод.

Наградить за героизм - правильно. Но Андрей развернул это в политический манёвр. Цена которому тысячи всадников. Ежели что.

Теперь Михалко с Поросья можно убирать: торки и печенеги будут поддерживать того князя, которого поставит Боголюбский. Возможности берендеев в части "вероломства" несколько... уменьшились.

Интересно: а можно эту идею "углубить и расширить"?

Не канон. "Так не делают, это ж все знают". Но... а почему бы не предложить Боголюбскому? С избранием митрополита прошло. Почему бы и здесь не подкинуть идею?

Чарджи был... в сильно вздрюченном состоянии. Когда я попросил показать подарок - начал дёргаться.

Он что, боится что я отберу? Я долго и неумело выражал искренне восхищение. Почему "неумело"? - Я не такой большой знаток степных луков. Да, западно-тюрский коман. Характерный двойной изгиб на рогах, костяные накладки. Но... он же старый и без тетивы! Хорошо, что промолчал.

Чарджи чуть не взахлёб, мешая русские и тюркские слова объяснил, что этот лук принадлежал его далёкому предку, одному из предводителей тех торков, которые сто лет назад пытались пограбить Русь, но были разбиты сыновьями Ярослава Мудрого. Видимо, тогда лук и попал в княжескую сокровищницу, там и провалялся столетие. Хранили его правильно: не пересох, не отсырел. Тугой. Натянуть его пальцами... вряд ли.

- Я знаю, Чарджи, что я тебе подарю. Кольцо на большой палец. Тоже золотое. С большим лепестком.

- Не надо золотое. Мягкий металл. Лучше бронзу или сталь.

Торк перекладывал стрелы и вдруг, не поднимая головы, спросил:

- Ты не... не ревнуешь?

Факеншит! А, блин.

Ревность в моё время понятие из серии про секс. А здесь значительно шире. Можно ревновать к абстракции: к славе, к успеху.

- К чему?

- Ну... Ты меня ругал. За... за бой. А Боголюбский хвалит. Вот, подарки дорогие дарит.

- Я - рад. Ты ж мой человек? Я радуюсь, когда моих людей хвалят. За дело, за подвиг. А ругать... Боголюбскому плевать на тех парней, которых убили берендеи. Это - мои люди. Наши с тобой. И печаль - наша. И не повторять ошибку - тоже нам. Не ему.