Кандагарский излом

Мои родители искренне надеялись, что моя блажь пройдет, и я, как любая нормальная девушка, отягощенная зачатками интеллекта и привлекательной внешностью, постепенно пойму, что женское счастье и военные действия — вещи не совместимые. Что я осяду, заведу роман, другой, увлекусь, выйду замуж, рожу ребенка.

Я выполнила лишь первую часть — честно пыталась увлечься. Парни попадались неплохие, но какие-то инфантильные, нерешительные. Пару раз на дискотеках мне пришлось защищать своих поклонников, тогда как это должны были делать они. Это меня отрезвило.

«Не везет», — констатировала моя подруга Виктория, и я согласилась. Мы устремили свои взоры в сторону дискотек в летном и танковом училище. Уж там-то мне грезились настоящие мужчины, защитники, воины, способные на поступок. Герои.

Попасть к героям было трудно. О них мечтала большая половина незамужней части населения нашего города и весь пединститут, в котором из представителей мужского пола была пара преподавателей возраста моего отца и старше да невзрачные, уже прибранные к цепким девичьим рукам юноши, по одному, максимум два на каждый факультет. Естественно, наши взгляды были устремлены на военные училища, но (это вечное «но»!): у нас были конкурентки из мед-, педучилища, также не избалованные мальчиками, старшеклассницы и юные растущие, как на дрожжах, восьмиклассницы. Они буквально через забор лезли на территорию училища, не стыдясь показывать свои прелести будущим партнерам по танцам. Достать же билеты и чинно пройти через КПП было настолько престижно, насколько невозможно, если у тебя не было поклонника из числа курсантов. Замкнутый круг. Одни рвали его нахрапом — штурмом КПП и натиском сотней тел на дежурных у входа. Другие, томно поглядывая подведенными глазами, следовали мимо глупого стада под руку с командирским составом. «И пусть он лыс, толст, стар, но он — мой билет, а твой — острые зубья забора, об которые ты порвешь свои капроновые колготочки», — говорили их взгляды.

Мне было уже девятнадцать — лезть через забор не позволяла гордость, как она же не позволяла быть одной из оголтелой толпы любительниц военной формы. Мы пошли другим путем — другим КПП. Пока толпа недалеких малолеток теснила дежурных, мы с подругой, сверкая идеальными ножками, обтянутыми черными колготками, в мини (уж короче некуда!) юбочках, оживленно беседуя и мило улыбаясь светскими, немного снисходительными улыбками, одаривали столь же снисходительно-надменными взглядами курсантов, дежурящих уже без комсостава, и шли дальше. В пяти случаях из десяти нам удавалось это легко, в трех из оставшихся пяти приходилось зависнуть у пропускного пункта минут на десять-двадцать. В зависимости от возраста дежурного, чтоб пофлиртовать с ним, очаровать, наобещать, дать не известный никому в городе номер телефона и идти дальше. В двух случаях из десяти мы вынуждены были развернуться и покинуть территорию училища.

Процент промаха был невелик, а дискотеки стоили риска. «Веселые ребята», «Модерн токинг», Си-Си-Кейч, светомузыка, стройные парни в курсантской форме, девочки с цыплячьими ножками в кофточках «летучая мышь», мини-юбках и подводкой глаз до висков — восьмидесятые гремели, столь же бесшабашные, как наша юность.

Со своим избранником я встретилась не на дискотеке. Нас не свела музыка группы «Мираж». Он не просил у меня телефон в паузе между песнями, а я не осыпала его китель блестками польского лака для волос, тесно прижимаясь к его груди во время медленного танца.

Я вообще не нашла ничего стоящего внимания, но зато приобрела опыт и знания. Я поняла, что мальчики в военной форме ничем не отличаются от мальчиков в костюмах и отглаженных рубашках. Что те, что другие еще готовятся стать мужчинами, и поэтому хамоваты, неуверенны и ветрены — даже не в силу характера, а в силу неготовности взять на себя ответственность за другого человека.

Впрочем, раз в год все радикально менялось, и вчерашние мямли, рохли и ловеласы превращались в «мусорщиков». Любые сомнения перекрывало жгучее желание получить хорошее распределение и попасть на Запад или, в крайнем случае, Монголию. Но для этого им нужен был один, казалось бы, незначительный, даже не человек — предмет — жена. То, о чем они не помышляли четыре курса, начинало тревожить на пятом. Вволю погуляв и покуражившись перед девочками, они начинали спешно подыскивать себе партию. Виват, если хватало ума озаботиться раньше, если успевали, но процентов двадцать упускало момент, затянув с женитьбой до последнего. Именно этот процент, как беркуты, накидывался на все более-менее внешне приемлемое население женского пола. Маячивший перед ними военный городок Зады-Бердинска или сопки Читинского гарнизона, где на много километров вокруг только суслика и сыщешь, пугали их больше, чем узы Гименея с незнакомой девицей.