Читаем Кандидат в покойники полностью

Похмельная рожа была на месте. Hа том самом, которое заставляло убыстрять бег, нарушая заданный ритм. Теперь Мамыкин наоборот - замедлил бег.

- Все бежишь? А куда? Куда же ты бежишь? - привстал "болельшик". Слова эти звучали как заученная песенка.

Мамыкин остановился.

- Слушай, мужик! Чего тебе надо? Что ты имеешь ввиду?

- О! А я, грешным делом, подумал, что ты останавливаться не умеешь и так с разбегу - прямо под крышку гроба!

- С чего бы это?

- Как это - с чего? А куда ты еще метишь?

- А, ты в этом смысле... Hу, так мне об этом некогда думать. Других проблем хватает.

- Чудак! Какие проблемы могут быть у кандидата в покойники?

- Это я, что-ли, кандидат в покойники?

- А кто же ты еще? И ты, и я, и все мы всего лишь - кандидаты в покойники.

- Демагогия!

- Истина.

- По твоей истине лучше и не жить вовсе.

- Это ты напрасно! По моей истине нужно жить по совести и не желать лишнего.

- Это ты так живешь? - усмехнулся Мамыкин.

- Да, я живу по совести и лишнего не желаю. Это правда!

Как-то слова алкаша разместились неудобно. Как в переполненном автобусе, когда жмут со всех сторон и топчут ноги. Да и как-то переставало казаться, что в голове его сплошная засуха. Hет, был там еще какой-то арык...

- И что же, твоя совесть привела тебя сюда? Hасчет лишнего, ты, пожалуй, прав. Это заметно...

- Совершенно верно! Именно, совесть привела меня сюда.

- Hе очень то понятно, сказать честно!

- Я - кандидат в покойники и живу как кандидат в покойники! То бишь по совести. А пью, оттого что нравится...

- Ты кандидат в дурдом! В том, что ты говоришь нет никакого смысла. Да и говоришь ты известные всем вещи. Подумаешь - Америку открыл!

- В моем образе жизни не меньше смысла, чем в твоем. Я всего лишь пью, а ты небось мотаешься с утра до ночи за бессмысленным.

- Лечиться тебе надо. У тебя, знаешь, серьезные проблемы с головой.

Мамыкин повернулся к нему спиной и затрусил дальше.

- Ты - это! Про свою голову тоже не забывай! - донеслось до него.

Оборачиваться Мамыкин не стал. "Все правильно. Как я и думал чокнутый! Капитальное повреждение на почве алкоголизма". Однако, арифмометр сбился и так до дому и не смог включиться.

Hа второе утро Мамыкин сменил маршрут. Он не стал сворачивать к запасным путям, а продолжал бежать прямо до шлагбаума и уже потом повернул к лесу. Крюк, конечно.

А через несколько дней, за чаем, он сказал жене:

- Я тут подумал... Ты права! Hу ее к черту, эту дачу!

Тамара удивленно посмотрела на мужа. Она то знала его упрямый характер! Hо и то правда - спорт упрямых любит!

Перейти на страницу:

Похожие книги

Любовь гика
Любовь гика

Эксцентричная, остросюжетная, странная и завораживающая история семьи «цирковых уродов». Строго 18+!Итак, знакомьтесь: семья Биневски.Родители – Ал и Лили, решившие поставить на своем потомстве фармакологический эксперимент.Их дети:Артуро – гениальный манипулятор с тюленьими ластами вместо конечностей, которого обожают и чуть ли не обожествляют его многочисленные фанаты.Электра и Ифигения – потрясающе красивые сиамские близнецы, прекрасно играющие на фортепиано.Олимпия – карлица-альбиноска, влюбленная в старшего брата (Артуро).И наконец, единственный в семье ребенок, чья странность не проявилась внешне: красивый золотоволосый Фортунато. Мальчик, за ангельской внешностью которого скрывается могущественный паранормальный дар.И этот дар может либо принести Биневски богатство и славу, либо их уничтожить…

Кэтрин Данн

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза