Кандидатский минимум

– Вполне. Одни сразу разбежались, а те, кто не успел, потом сдохли. Но выспаться толком все равно не удалось.

Император не стал уточнять, что в значительной мере тому было виной его любопытство. Ведь до сих пор он ни разу не видел живого клопа! Лесные не в счет, это совсем другие насекомые. В хрущобе, где он жил в двадцать первом веке, водились только тараканы – правда, их было много. В Лефортовском же дворце клопов не было, и в Летнем тоже. И вот они нашлись на немецком постоялом дворе, но поймать хотя бы одного оказалось не так просто.

Надо сказать, что легендарный клоп, про которого Новицкий много читал, но смог увидеть только сейчас, разочаровал молодого царя. Какой-то он был мелкий и медлительный, а, посаженный на руку, даже не пытался кусаться, а явно хотел только одного – побыстрее удрать. Правда, вонял он как положено, то есть столь же противно, как и коньяк. Для истребления коего запаха Сергей и залил все углы в комнате керосином.

– Ой, как интересно! – всплеснула руками цесаревна. – Петя, ведь у меня на Тверской сии мерзкие твари тоже недавно появились! Прямо как есть всю искусали, кое-где до сих пор красные пятна не все сошли. Показать? Ну раз не надо, тогда не выделишь ли на борьбу с ними немного этой чудодейственной жидкости – скажем, литр в месяц?

– Хорошо, выделю. Ты только не обижайся, я еще раз напомню – если начнешь продавать налево излишки, то половину денег – мне. И не вздумай, пожалуйста, уронить цену! Ниже ста пятидесяти рублей за шкалик не опускай.

– Конечно, Петенька, я же не дура. Можно, я тебя в знак благодарности поцелую по-родственному?

– Можно, но только в процессе этого не забывай, что я уже скоро месяц как женат и изменять жене совершенно не собираюсь.

Так как день прибытия посольства выдался пасмурным, то король не отказал себе в удовольствии пройтись по Берлину – правда, на всякий случай надев плащ с капюшоном. Компанию его величеству составил генерал Докум, а вскоре к ним присоединился лейтенант Леман, сопровождавший наследника в Россию, а ныне вернувшийся на родину вместе с ним. Они, не привлекая внимания, вышли на Грюнштрассе, где для расположения русского посольства были выделены два дома. Там суетились люди, ими распоряжалась энергичная молодая дама – ее звонкие команды далеко разносились по тихой до прибытия русских улице.

– Лейтенант, почему она заявила этому почтенному господину, что имела интимные отношения с его матерью? – поинтересовался генерал, неплохо, но не в совершенстве знавший русский язык.

– Это непереводимое русское словосочетание, ваше высокопревосходительство. Им можно выразить все что угодно. В данный момент при помощи него цесаревна выразила свое неудовольствие шталмейстеру за избыточные, по ее мнению, траты в дороге.

– Серьезная женщина, – одобрительно кивнул король, – и бережливая к тому же, что весьма похвально. Не знаете, куда она послала того офицерика, что кинулся прочь аж самым натуральным галопом?

Лейтенант, наклонившись к королевскому уху, вполголоса объяснил про адрес.

– Не в буквальном смысле, ваше величество, – счел нужным внести дополнительные пояснения Леман. – У русских принято посылать в данном направлении, когда они желают не только чтобы собеседник как можно быстрее их покинул, но и дать ему понять всю степень неуважения, к нему испытываемого.

– Надо же, совсем коротенькое слово, а какой глубокий смысл! – удивился король. – Лейтенант, повторите его, пожалуйста, еще раз – у меня в Большом городском дворце тоже много таких, которых не помешает… хм… послать именно туда.

Наследный принц Фридрих, то есть в данный момент лейтенант Манфред фон Рихтгофен, перед аудиенцией у короля Пруссии чувствовал себя странно. Примерно такие же чувства одолевали его совсем недавно в Большом зале Лефортовского дворца, где ему вручали медаль, бронзовую звезду.

Когда Фридрих зашел в зал, тот был пустым, только посередине стояло устройство, сильно напоминающее обычный канцелярский стол, но несколько длиннее его и с немного раздвинутыми в сторону ногами.

«Механизм власти!» – мелькнула заполошная мысль. И хотя наследный принц почти точно знал, зачем он сюда приглашен, по коже вдруг побежали мурашки, причем даже более интенсивно, чем перед вчерашним полетом.

Открылась дверь в противоположном конце, и в зал вошел император в сопровождении двух семеновцев и мажордома. Тот подбежал к столу, наклонился над его левым краем, а Фридрих чуть ли не в панике пытался вспомнить, что там находится – выдвижной ящик с зеленым сукном или рычаг, освобождающий брусья, похожие на шею и хвост какого-то зверя? И какое же облегчение он испытал, увидев, как мажордом расправляет на столе зеленую тряпку!

Самого процесса награждения Фридрих почти не помнил.

Вот и сейчас, стоя перед дверью королевской приемной, он испытывал схожие чувства, хотя Петр уже беседовал с его отцом и сказал, что тот на него не сердится. И кроме того, приступ бешенства у короля был совсем недавно, и он запил его керосином, а это означает, что другого сегодня наверняка не будет.