Каневская битва 16 июля 1662 года

Упомянутый выше Северин Петров также писал, что «с походу идучи под Лубнами в окопе от татар и от черкасов сидели и бились»[253]. Отметим, что Манков, в отличие от Ромодановского, сообщает о «многих» убитых среди солдат и черкас. Это означает, что, вероятно, убитые были только среди казаков (учет которых вели их полковники), либо у Ромодановского было много раненых, но без смертельного исхода. Возможен вариант, что челобитчики хотели преувеличить драматизм и накал сражения, а также героическое поведение в нем в своих посланиях к царю.

Таким образом, можно сделать вывод о том, что в бою под Лубнами Мегмет-Гирею действительно удалось нанести серьезное поражение казакам Нежинского полка, захватив их обоз и орудия (конечно, не 18 пушек, как писал Хмельницкий, а намного меньше, поскольку ни один полк Войска Запорожского не мог иметь такого внушительного артиллерийского парка). Однако в ходе дальнейшего боя обоз и пушки были отбиты у татар и возвращены казакам. Нельзя, конечно, исключать и того, что несколько казацких полковых орудий могло при этом остаться у крымцев. В то же время отечественные источники ничего не сообщают о потере орудий русской армией. Кроме того, нет никаких документов о дальнейшей судьбе трофейных пушек, если бы они были захвачены Хмельницким. Следует особо подчеркнуть, что Разрядный приказ в то время был достаточно внимателен к любым потерям артиллерии. К примеру, пушки, оставленные кн. А.Н. Трубецким под Конотопом в 1659 г. и отправленные гетманом И. Выговским в Варшаву, неоднократно упоминаются в различных документах. После падения Выговского Москва поднимала вопрос об их возврате казаками.

^{Рисунки «образцов» знамен для полков Белгородского разряда 1665 г.}

О дальнейших военных событиях также можно узнать из отписки Ромодановского. По словам воеводы, после боя на реке Суле «царевичи со всеми ордами встали около Лубен». Между русскими и нежинскими казаками с одной стороны и крымцами с другой происходили «безпрестанные» бои. Воевода пишет, что полтавского полковника с полком с ним не было, так как он был ранее отпущен им в Полтаву[254].

Из царской грамоты можно узнать, что 20 августа Ромодановский написал государю о том, что он с войском стоит в Лубнах обозом. За ним к городу подошли «крымские царевичи и мурзы, а с ними крымские татаровя многие люди и белогородцкая и очаковская и добренская орда». Поскольку у князя с татарами под Лубнами «бои большие», царь Алексей Михайлович приказал собрать тех служилых людей Белгородского полка, которые еще оставались в Белгороде, и отправить на помощь Ромодановскому[255]. Удалось ли осуществить эти намерения до отхода русского войска из Лубен — неизвестно, но атаки ордынцев были отбиты, Золотаренко с полком вернулся в Нежин.

23 августа Ромодановский, будучи в Лубнах, сообщил царю, что «крымские салтаны перевозятца на сю сторону Днепра под Максимовкою» и снова хотят приходить на его обоз. Предполагая значительное численное превосходство татарской орды, в Москве приняли решение отвести его войска на Слобожанщину, «в Ахтырское или в Сумино», где «стать пристойнее». Перед отступлением князь должен был известить епископа Мефодия, что он идет «из Лубен в Ахтырское для нашего государева дела на время». Сомко и Золотаренко также следовало отписать, что он уходит из Лубен «на малое время» ввиду возникшей угрозы набега татар на порубежные русские города[256].

30 августа из Лубен сбежали трое иноземцев: «немцы маеоры рейтарского строю Яков Барнов, да пешего солдацкого строю Тобиас Кершнер, да рейтарского строю поручик Микулай Каменицкий». Ромодановский посылал за ними погоню, но «посыльные люди их не догнали», а взятые позднее языки сказали, что они «переехали за Днепр к Юраске Хмелницкому»[257].