Каникулы бога Рандома 2

Дезик тщательно обработал раны изнутри так, чтобы не осталось ничего, что могло бы повредить крыльям в будущем. Я смотрел на него и видел, как аккуратно и вместе с тем педантично он действует.

Дальше пришла очередь инкуба, и он подсадил трепещущее семя крыльев в очищенные прорези. Те колыхались и принимали нужное им положение.

— Вот теперь нужно поливать, — сказал он, со страхом глядя на то, что создал своими руками.

Поливать нужно было не только условно. Сначала несколькими каплями слёз Дезика я смочил зародыш крылышек, и он благодарно вытянулся вверх.

И вот после этого мы втроём должны были сейчас создать некое поле, где крылья смогли бы спокойно укорениться и занять своё место на спине Кьяры. Вот только мы совершенно не знали, как правильно это делать. Поэтому просто скрестили потоки благодати на спине девушки, попутно желая ей возвращения крыльев и победы над раной.

И сначала всё шло очень даже неплохо. Крылья вроде бы укоренились, раздвоились, пожелтели, что означало их здоровый цвет. А потом вдруг начали бледнеть и увядать.

— Что-то не так, — проговорил Оралиус. — Они почему-то гибнут!

Я это видел и сам, но не понимал, что можно сделать, чтобы это предотвратить. Мы даже увеличили поток благодати, спускавшийся на Кьяру с трёх сторон, но всё было безрезультатно. Крылья увядали, угрожая пропасть вовсе.

— А почему это может быть? — спросил я Оралиуса, видя, как вместе со своим детищем тускнеет и он сам. — Это не может быть потому, что ты — инкуб, а она — суккуб?

— Разницы нет, — ответил он мне чуть ли не со слезами в голосе. — Мы же один вид! Отторжения быть не должно. Да это и не оно…

— Ну, знаешь ли… — я вспомнил про то, что у одних и тех же существ многое может отторгаться, несмотря на принадлежность к виду. У тех же людей.

И в этот момент всех потряс Дезик. Если честно, он чуть не поплатился за то, что ни о чём не предупредил. Нет, я всё понимаю, времени не было, счёт шёл на секунды, но хотя бы гавкнуть что-нибудь можно было. Ну хотя бы одной пастью.

Он вдохнул воздух и из всех трёх пастей выдал пламя на спину девушки. Я думал, что он её сейчас поджарит. Но нет, это был не огонь, а нечто золотое и летучее. Словно пыльцу с крылышек тысячи бабочек сдули.

И вот это самое золотое пламя вдруг принялось переливаться и сиять. Крылья на спине снова затрепетали и расправились, наполняясь тем самым золотым сиянием, что было и в пламени. И вдруг они вздрогнули и полностью раскрылись.

— Ого! — ахнул Оралик, почёсывая у себя в затылке. — Вот это да!

— Мы просто забыли самое главное, — смущённо проговорил Дезик. — Магическую подъёмную силу. Вот, добавил от себя.

Кьяра, наконец, решилась открыть глаза и посмотрела себе за плечо.

— Да это же… — на какой-то момент она даже забыла, как дышать. — Это же гораздо лучше, чем прежде!

— Ни у кого таких нет, — согласился Оралиус. — Даже у главных Жриц.

* * *

Понятно, что после этого веселье пошло с удвоенным размахом. Если раньше кого-то смущала грустная Кьяра, а кто-то просто поддавался общему настрою, то теперь никаких тормозов уже не было.

Девушка была на седьмом небе от счастья, дон Гамбино, соответственно, тоже был рад, а все остальные поддержали их желание отпраздновать ещё одно замечательное событие.

— Друзья, — во всеуслышание заявил я, чтобы потом не было вопросов. — Я обещал моему дорогому гостю дону Гамбино, что как только улажу некоторые вопросы, так мы сразу отправимся отдыхать дальше. Как я понимаю, все насущные вопросы улажены, поэтому, кто хочет присоединиться к нам, милости прошу!

— Стоп-стоп-стоп, — проговорил на это Карлито, показывая мне жестами, что не согласен. — Отдыхать, это конечно, просто здорово, но ты же обещал мне встречу с моим старым другом Гагариным.

— Точно, — я ударил себя пол лбу ладонью. — Совсем забыл! Завтра же договорюсь.

И в этот момент в дверь позвонили. Я глянул в её сторону, а затем окинул взглядом украшенный холл и гостиную. Кажется, у меня события начали наслаиваться одно на другое.

— Бухарыч, — подошёл я к алкогольному богу с мольбой в глазах. — Помоги, пожалуйста. Сними опьянение.

— Да без проблем, конечно, — ответил тот, усмехаясь. — Но зачем тогда пил?

— Срочное дело, — ответил я, чувствуя, как проясняется рассудок. — А я совсем о нём забыл.

— Бывает, — ответил мне Бухарыч, а затем добавил вслед: — Если что, могу потом обратно вернуть в то же состояние. Чтобы печень поберечь.

* * *

За дверью меня ждала Ирина. Она, кажется, уже собралась уходить, решив, что её всё-таки обманули, но вот эта её внутренняя упёртость, приведшая женщину на выставку, не позволила ей сдаться быстро. Поэтому она стояла возле двери и немало даже удивилась, когда я открыл её.

— Здравствуйте ещё раз, — сказала она, неловко улыбаясь. — А я уж думала, что сегодня вы не сможете.

— Проходите, — ответил я, делая приглашающий жест. — И не обращайте внимания на обстановку, мы немного празднуем отличное открытие выставки.

— Понятное дело, — проговорила Ирина. — Так может быть, я не вовремя? Может быть, завтра зайти?