Каникулы бога Рандома 2

— Но нам бы нужна была их помощь, — внезапно вмешался в наш разговор Оралиус, от которого я это точно не ожидал. Даже сейчас говорил он это, трясясь от ужаса. — Попроси взамен услугу.

— Какую? — не совсем понял я, что от меня хочет инкуб, но видел слёзы, стоящие у него в глазах, значит, дело важное. — Ты скажи, я подумаю, просить или нет.

— Подвал, — со стоном произнёс тот. — Нам бы подвал от бетона освободить. Он же заговорённый, его ничего не берёт. Может, хоть они смогут?

— А это мысль, — согласился я, так как меня и самого интересовал подвал. — Спасибо, что напомнил, передам гномам.

Но, конечно же, я не стал просить их раздолбить бетон в каком-то там подвале. Мне кажется, что они посмотрели бы на меня, как на идиота.

— Скажите, — спросил я, решив раззадорить ребят. — А это правда, что гномы любой камень смогут раскрошить?

Обязательно надо было сначала похвалить, чтобы взять их голыми руками.

— Конечно! — вперёд ко мне пробился дородный бригадир шахтёров. — Не существует такой скалы, которая нам не поддалась бы.

— Просто мне сказали по поводу одного… как бы это сказать… камня, что разбить его вообще ничем невозможно, — я внимательно следил за реакцией гнома, который даже прищурился от моих слов. — Я вот и подумал, может, и правда есть что-то такое, что вам разбить не под силу?

— Ха-ха-ха, — громкий смех огласил пещеру, в которой проходил гномий пир. — Где этот камень? Мы с ребятами легко управимся!

— Только не сегодня, — сказал ему старейшина, а затем добавил: — Сегодня отдыхаем, — после чего повернулся ко мне и проговорил: — Хорошо, договорились. Вызов принят.

Он-то мою хитрость понял и раскусил. Но был вполне согласен на подобные условия.

— Мама, мамочка, — чуть слышно со слезами шептал Оралик. — Я вернусь к своим!

* * *

И вот тут произошёл фурор, который превзошёл все остальные события сегодняшнего дня на голову. Для гномов, разумеется.

Гулко цокая каблуками, в пещеру вошли шесть гномок, которых невозможно было принять за уставших, заработавшихся женщин. Это были прелестные создания, напомаженные и вышколенные, на высоченных каблучищах и в платьях, к которым по любому приложила руку Силикона.

Она, кстати, шла сразу за ними. Видно, что очень гордая за девочек, но вместе с тем и чем-то расстроенная. Улучив момент, она практически сразу подошла ко мне.

— Что-то не так, — быстро оглядываясь назад, чтобы убедиться, что её подопечных никто не обижает. — Амулет не работает. Точ…

— Точнее, он работает, но на Олимп не отправляет, — закончил я фразу за неё, и увидел расширяющиеся глаза, практически лезущие на зелёный лоб.

— А ты откуда знаешь? — спросила она, когда, наконец, смогла говорить.

— У Ужоснаха абсолютно та же проблема, — печально ответил я и развёл руками. — И, если в случае с ним это ещё могло быть просто совпадением или какой-то ошибкой, то раз у вас обоих подобное, значит, это масштабный сбой. Попробуй обратиться к Дзену, вдруг ответит?

— А он тут? — она стала озираться по сторонам, но затем заявила: — Нам надо всем вместе, втроём, это сделать, — решительно проговорила Силикона. — Но не сейчас. Пока мне нужно добить тут всех красотой моих девочек. Ты только погляди, какие крали, а?

— Мне достаточно того, что приходится смотреть под ноги, — ответил я и, видя, что собеседница меня не поняла, пояснил: — столько слюны от гномов натекло, что скользко стало. А всё от того, что на твоих подопечных пялятся. Но ты — молодец, прям преобразила их!

— Спасибо, — ответила она и махнула мне рукой. — Ладно, побегу. Я ж только про Олимп сказать хотела. Ужоснаху привет!

Понятно, что ближайшие час-два всё внимание полностью было отдано гномкам-стражницам, из которых Силикона создала красавиц. Причём, не только по канонам именно гномьей красоты, хотя по этим в первую очередь. Они вообще оказались довольно миловидными девицами, только низенькими.

Единственной, кому внимания досталось ещё больше, так это самой Силиконе. Другие девицы гномьего рода буквально взяли её в окружение, упрашивая сделать с ними то же самое. Но та всех из записывала на потом.

В какой-то момент меня привлекли утробные всхлипы, раздающиеся из угла. И, если среди гномов атмосфера и в самом деле стала приобретать вид праздника, хоть и немного тусклого, настроение, которое я чувствовал в углу, было прям похоронное. И я пошёл туда.

На груде грязных шкур сидела троллиха Онара, плакала и причитала, размазывая слёзы по лицу.

— Вот так всегда, — говорила она, шумно сморкаясь прямо в ладонь. — У всех розы разошлись по кавалерам, одна моя не кошена-а-а, — и заревела.

Мне стало её жалко до ужаса. Но что я мог сделать? Оглядевшись по сторонам, я заметил, как к нам пробивается Силикона. Судя по всему, тоже почувствовала чужое несчастье.

— Это Ужоснах? — спросила она меня, но, приглядевшись, поняла, что ошиблась, и показала рукой, мол, не вмешивайся, а сама повернулась к троллихе. — Милочка моя, как же ты себя запустила-то а? А как же ты хочешь быть востребованной?

— А чего делать-то? Для кого? — с подвываниями спросила она.

И пока Силикона искала, что на это ответить, в разговор вступил я.