Каникулы бога Рандома

— Ничего-ничего, — ответил я и заглянул в его глаза. — Сегодня не забудьте проверить почту. Мне кажется, великий Рандом на вашей стороне.

— Хорошо, — ответил тот и устало потёр переносицу. — Как раз я сегодня на дежурстве.

Я вышел из больницы и задумался. Вот зачем этот талантливый парень тратит свою жизнь на совершенно бесперспективные вещи? Да, конечно, целительство — это великая вещь, но расходовать её так, в районной больнице? Очень странно.

«Мы, люди, так устроены, — ответил мне Туманов, и я понял, что ему врач тоже понравился. — Он не то чтобы не видит перспектив в чём-то другом. Душа у него лежит к тому, чтобы помогать другим людям».

«Это отлично, — согласился я, снова столкнувшись с загадкой человеческой натуры. — Но можно было заниматься точно тем же, но чуть для других людей и иметь с этого столько, чтобы жить в кайф. В конце концов, вы не просто смертные, вы слишком быстро смертные».

«Видишь ли, не всё в этом мире измеряется деньгами…» — начал было Игорь.

«Не-не-не, — запротестовал я. — Это слишком длинная и нудная тема, давай не станем её начинать».

«Хорошо, — согласился он. — Пока не будем».

Я не стал ему возражать. Если хочет с кем-то рассуждать о ценности человеческой жизни, пожалуйста. Только после моего возвращения на Олимп.

* * *

Мать Туманова пристраивала своё авто на парковке больницы. И я заметил её как раз в тот момент, когда задумался о том, как мы будем добираться.

Лаки, а ты ко мне всё-таки неравнодушна, дрянная девчонка!

— Сынок! — Туманова буквально подбежала ко мне, собираясь повиснуть на шее, но затем вспомнила о ранении. — Сынок! Я так за тебя переживала! Сначала Светка, потом ты! Я бы не вынесла такого!

— Всё нормально, мам, — ответил я и взял её за плечи. — Не забывай молиться великому Рандому, и всё у меня будет отлично. И у тебя, соответственно.

«Слушай, — Игорь оказывается всё это время размышлял над моим предложением сделать его маму завидной невестой, но сначала вдовой. — Я вот что подумал. Шестьдесят миллионов у отца есть. Ещё тридцать добавим и расплатимся. Всё, ничего угрожать нам не будет».

«Нет, свои деньги в эту клоаку мы кидать не будем, — ответил я, садясь в машину. — Это же бездонная бочка. Сегодня девяносто миллионов, завтра ещё двести. У человека нет ничего святого. И тормозов тоже нет».

«И что же делать? — с тяжёлым вздохом спросил он. — Всё-таки отец родной».

«Я не уверен, — за окнами проплывала тёмная местность, лишь изредка расцвеченная фонарями. По сравнению с Монте-Карло тут было глухо, мрачно и скучно. Но я всё ещё надеялся на то, что ненадолго застряну под Смоленском и скоро вернусь к своим каникулам. — Он относится к тебе, как к собаке. Если не хуже. Так что мысль про отдельную ветвь для тебя — одна из самых здравых за сегодня. Что для этого требуется? Кроме денег».

«И всё-таки, и всё-таки, — проговорил Туманов, — если говорить не о деньгах, надо сначала понять, что их нужно сто миллионов, и после этого уже можно замолчать. А в остальном, требуется земельный надел не из отцовского, магический дар и какая-нибудь оригинальная фамилия. Например, Туманов-Озеров».

«Очень оригинально, — согласился я, сочась сарказмом. — Ладно, я понял. Будет тебе своя ветвь».

* * *

Туманов-старший встречать нас не вышел.

Но при этом просил передать, чтобы я явился в его кабинет.

«Только не убивай его, пожалуйста, — попросил Игорь, когда почувствовал, что я закипаю от такого отношения. — Возможно, как-то иначе получится воздействовать».

Я даже улыбнулся. Как-то иначе? Да пожалуйста. Я люблю, когда до людей доходит прежде, чем они перестанут уже что-либо понимать.

Отворив дверь, я прошёл в кабинет Николая Григорьевича и уселся в самое лучшее кресло.

— Я не разрешал тебе садиться, — сказал на это Туманов-старший. — Встань и выйди, а затем зайди, как полагается.

Я даже не пошевелился.

«Рандом, не кипятись, пожалуйста, — уговаривал меня Игорь. — Успокойся и выдохни».

«Да я абсолютно спокоен, — ответил я, понимая, что жар от меня расходится во все стороны. — Но вот простым проклятием он не обойдётся».

— Что ты себе позволяешь? — холодно, но с клокочущей яростью внутри спросил меня отец Игоря. — Или на своих гулянках забыл, как с отцом надо разговаривать?

— Да какой же ты отец? — спросил я и с удовольствием наблюдал, как он оборачивается ко мне и впивается в моё лицо своими маленькими глазками.

— Что⁈ — начал он, вставая из-за стола.

— У нас сегодня день глупых вопросов? — я не собирался терпеть его выходки. Мне хотелось стукнуть Туманова-старшего по лицу, и я сдерживался из последних сил только потому, что не хотел потасовки именно сейчас. — Я говорю, что у нормальных отцов детей не отстреливают, словно животин, за их долги.

— Что ты мне лапшу на уши вешаешь? — прорычал папаша, но совсем уже не так уверенно, как прежде. — У своих портовых девок можешь узнать, кто тебя убить пытался.

— Угу, — кивнул я и посмотрел ему прямо в глаза, пытаясь там разглядеть хоть толику того, за что стоит сражаться. — И заодно узнать, кому ты девяносто миллионов проиграл, так? — я ослепительно улыбнулся.