Каникулы на Эленмаре

Сразу за поворотом оказался проем прикрытый силовым полем. Точно такие же на смотровой площадке и при выходе из подземелья активировались рунами. А вот за мерцающей, охранной поверхностью никаких альковов не было — там была глухая стена из растений.

— Может мы ошиблись? — неуверенно спросила я.

— Верник, по дороге сюда даже дверей нет, не то, что других коридоров. Ошибки нет. Пленники там, я чувствую! — Хунька хищно втянула с себя воздух, словно и правда могла почуять пленников. — А растения нам помогут, в них легче спрятаться.

На это ни возразить, ни ответить было нечего. Конечно, я отчетливо понимала, что подруга права, но смогу ли я просто наблюдать, как Анвен Беллим дотрагивается до моего мужчины? А в том, что она непременно это сделает, не сомневалась ни секунды.

Хунька активизировала руну, открывая проход, и мы бесшумно скользнули внутрь помещения. Растения действительно служили хорошей ширмой, располагаясь достаточно тесно по всей территории огромного зала. А вот на противоположной стене, сквозь редкие просветы мерцали силовые поля, прикрывая настенные ниши. В них и находились пленники, но рязлядеть их с нашего места было проблематично.

Стараясь производить как можно меньше шума, придерживая мясистые листья, мы пробирались туда, где отчетливо слышался визгливый голос крошки Беллим.

— Только спокойнее! — одними губами, почти беззвучно предупредила Хунька. Легко сказать! Никогда еще мне так не хотелось броситься на кого-то. От голоса эленмарки ярость просто закипала во мне, заставляя до боли закусывать губу.

— Хватит притворяться! — почти шипела Анвен. — Когда я подошла сюда, твои глаза были открыты, тангир. Хотя какой ты тангир теперь. Еще совсем немного и ты будешь всего лишь моей собственностью, Дарин. Я смогу поступать с тобой так, как мне этого захочется и, поверь, я слишком зла на тебя, чтобы быть снисходительной.

— Уходи! — ответил муж. Родной голос сейчас звучал хрипло и тихо.

— Уходи? Не в твоих интересах злить меня еще больше, Элвэ! Скоро ты станешь моим связанным…

— Я никогда им не стану, Анвен, и не стал бы никогда.

— Врешь! Проклятый Дарин! Мучительных десять лет с момента испытания, прохождение которого позволило тебе называться расшаном! Десять долгих лет я следила за каждым твоим шагом. Ты улыбнулся мне тогда, подарив надежду. Эленмарки не покидают планету. Мы слишком ценны, в нас будущее! Но, как только мне исполнилось семнадцать, я везде следовала за тобой. Умирала, когда ты ласкал других женщин. Жутко ревновала, но всегда знала, что когда-нибудь ты станешь моим. И в Академию поступила, зная наперед, что тебя пригласили преподавать туда.

— Я никогда ничего не обещал тебе, лишь улыбнулся после испытания, глядя в восхищенные глаза малышки. Сколько лет тебе тогда было, Анвен? Четырнадцать? Пятнадцать?

— Почти семнадцать, Дарин! Я была уже взрослой! И именно тогда я выбрала тебя. Мечтала сделать счастливым, первым, моим! Я бы даже иногда прислушивалась к твоему мнению, но ты, Элвэ, все испортил! Слышишь! Ты предал меня, увлекшись землянкой! Да где это видано, чтобы эленмарец пускал слюни на женщину иной расы, предпочитая ее представительнице своего народа? Все изменилось с тех пор, как появилась эта выскочка Верник, — Анвен шипела, как разъяренная кошка.

— Я счастлив, что Аля появилась в моей жизни, — Дарин сказал это так тепло, так нежно, что невольные слезы навернулись на глаза. — Но даже если бы ее не было, я все равно никогда не согласился бы на обряд с тобой.

— Почему? — опешила крошка Беллим.

— Потому что ты — чудовище, Анвен. Той наивной малышки, что восторженно смотрела на меня десять лет назад, давно нет. На ее месте появилась расчетливая, эгоистичная стерва, воспитанная в лучших традициях своего рода.

— Я Беллим и горжусь этим, а ты…. Ты очень скоро пройдешь обряд связи со мной! И вот тогда…

— Для этого, как минимум, требуется мое согласие, а его я не дам никогда! — возразил ей тангир.

— В этот раз обряд видоизменен, Элвэ! — Анвен истерично рассмеялась. — Твоего согласия, милый, не требуется вовсе. Всего несколько дней и ты станешь моим! Навсегда. Я буду владеть тобой, Дарин, а когда надоешь мне, выброшу из своей жизни, как ненужный хлам. Начитай привыкать к мысли, что я — твоя Госпожа!

Беллим развернулась и направилась к выходу, не дожидаясь ответа тангира, а я выдохнула с облегчением. Кажется наблюдать за тем, как она прикасается к моему мужчине не придется. Эленмарка прошла буквально в метре от нас, заставив понервничать. Когда стихли ее шаги, я первая бросилась к альковам, затянутым силовым полем.

В трех из них находилось по нескольку пленников и только в четвертом лишь один. Мой. Родной. От взгляда на которого ныло сердце. Муж сидел, прислонившись к стене, и глаза его были прикрыты. На руках, прикованных неведомой силой к стене, тускло блестели широкие, магнитные браслеты.

— Дарин! — восклицание утонуло в той нежности с которой муж посмотрел на меня, едва услышав голос. А я купалась в ласковой бирюзе с золотыми искрами и радовалась, что нашла, что живой, что мой, что люблю его больше жизни.