Каникулы на Эленмаре

— Тогда ни о чем не спрашивай! Пока. Придет время и я сама тебе обо всем расскажу. Одно хочу сказать — что бы здесь сегодня не произошло, ничему не удивляйся, — серьезно сказала дочь.

— Ты изменилась, Айа. Не знаю кого благодарить за это. Богов? Или землян? В любом случае хвала тому, кто этому поспособствовал, — больше отец не произнес ни слова, но все время находился рядом.

Две девушки с синим и насыщенно-изумрудным лигрелами, стоящие неподалеку от Айи, приветливо помахали ей. Она улыбнулась в ответ и тут же отвлеклась на запиликавший комм. Прочитав сообщение, астерийка посмотрела на старушку с козой во главе шествия, поймала ее взгляд и демонстративно поправила распущенные волосы. Серафима Дормидонтовна кивнула.

Что произошло дальше, по большому счету, так никто и не понял. Баба Сима достала из-за пазухи расшитой рубахи склянку с какой-то жидкостью, а потом споткнулась и густо оросила ею белую шерсть рогатой любимицы.

— Ох ты ж батюшки-светы! — только и смогла сказать старушка.

— Обана ву? — тут же поинтересовался жрец, к чему-то подозрительно принюхиваясь.

— И омана тожа! — подтвердила староста всея Руси.

— Беее-э-э! — пожаловалась на судьбинушку Машка.

— Обана ву! — провозгласил жрец, потряхивая посохом.

— Ву! Ву! — подхватила толпа истинно-верующих.

— Мееееее-э-э-э! — вдруг перекрыло крики паломников. Это аморфные инопланетные козлы оживились сразу и как-то все.

— Тикать надоть, — облизав вмиг пересохшие губы, прошептала Серафима Дормидонтовна и осенила себя крестным знамением.

— Тикать! — повторил за ней главный козлиный жрец и тоже в общем-то перекрестился.

— Меее-эээ! Меее-э-э! — раздалось ближе, настойчивей и… откровеннее.

— Изнасилуть и ня заметють! Машка, бяжыыым! — скомандовала баба Сима, подхватив одной рукой подол юбки, а второй, крепко зажимая пеньковую веревку, надежно прикрученную к ошейнику козы. Проявляя чудеса ловкости и скорости, старушка рванула прямо в распахнутые двери Храма. За нею на поводу неслась ошалелая от феромонов инопланетных козлов Машка. За Машкой шустро семенил ушастый жрец, таща ритуальный посох, а уже за ним… собственно те самые инопланетные козлы, воспылавшие страстью и вырвавшиеся с поводков хозяек.

— Беее-э-э, — жаловалась коза, резво переставляя копытцами.

— Ву-у-у? — на бегу спросил служитель козлиного культа.

— Припусти, а то без вукалки останяшся! — подбодрила его резвая старушка.

Верховный кинсли оказался сообразительным. Едва группа из бабушки, козы и его самого ворвалась в Храм, он шестым чувством, коим обладали все неприметные кинсли, определил, где в этом замкнутом пространстве можно спрятаться. Ибо схорониться требовалось и прежде всего божественной Машке. Надавив плечом на массивную статую, жрец открыл небольшую нишу, способную, однако, вместить двух страдалиц. И когда старушка с козой юркнули в укрытие, он осторожно придвинул статую обратно, как рыцарь, оставшись снаружи, защищать честь и достоинство своих дам.

И было от кого! За козлами в Храм вбежали их хозяйки, за которыми последовали истинно верующие в Машку, а потом и просто астерийские зеваки. И такая началась неразбериха! Да! Своды древнего Храма еще никогда не видели столько молящихся одновременно. И пусть каждый произносил слова своей персональной молитвы, но в общем бедламе это уже никого не смущало.

— Держи их! Загоняй! Нахрапом бери! Обходи зеленого! — орали представители службы порядка.

— Вы находитесь в святом месте! — пытались образумить разбушевавшуюся толпу служители Храма.

— Омана казай-дерезай! — вопили истинно-верующие, тоже оттаскивая возбужденных козлов.

— Ву! — подвывал им сбоку верховный жрец и идейный вдохновитель.

— Меее-э-э-э! — возмущались, обманутые в своих искренних чувствах, воспылавшие страстью инопланетные козлы.

И никто не заметил, как молодой землянин заменил внутреннюю часть артефакта и, спрятав настоящий треугольник под куртку, спешно покинул Храм.

Жорка вернулся на космодром и сдал артефакт под личную ответственность «Принцессы», ей на хранение.

— Как все прошло, командир? — пропел кораблик, размахивая наманикюренными щюпами. Хорошо, что она наклеенными на передние выхлопные отверстия ресницами не похлопала. Смотрелось жутко и забавно одновременно.

На ответы времени не было, но при попытке покинуть кораблик, вход оказался заблокированным и вредная дамочка наотрез отказалась выпускать его, выпытывая подробности пребывания на планете. Селедкину пришлось коротко рассказать о встрече с родителем невесты, шествии кинсли и о том, что произошло в храме. «Принцесса» слушала внимательно, иногда перебивая вопросами «А он тебе что?», «А ты что?», «А он?», «А ты?», «Так и сказал?». Потом пошли «Ну надо же!», «Ах, как жаль, что меня там не было!». И, наконец, закончилось все томным «Вааауууу».

— Меня ждут, — попытался достучаться до «Принцессы» Жоффрей, но та хранила странное молчание, словно о чем-то размышляя. — Пойми, мне ничего не угрожает. Обряд безопасен, потому что подлинный треугольник у тебя.