Каникулы на Эленмаре

И первая стала подниматься по проходу к нашим местам. Мужчина растерялся. Он посмотрел на нас с Дарином, потом на уходящую бабушку и готов был уже броситься за ней вдогонку.

— Не торопись! — остановил его муж. — Дай ей время.

— Но это же она! Она! Та девушка, о которой я тебе рассказывал, помнишь? — синие глаза лихорадочно блестели.

— Помню, конечно, помню. Ты мне тогда все уши прожужжал о своей загадочной незнакомке. Даже расу угадывали, а она землянкой оказалась, — ответил ему Дарин. — А там, где дело касается землян — жди сюрпризов, друг!

Глава 21

Постепенно все заняли свои места. Всегда надменного лорда-префекта великого Шаендара было немного жаль, только чуть-чуть — самую капельку. Я же помнила какой он настоящий. Хотя… Может он настоящий как раз сейчас? В эту самую минуту, когда непрестанно оборачивается в тщетной попытке поймать ответный взгляд бабушки Таи? Да! И родственницу свою такой видеть мне не приходилось. Таисья Александровна — строгий преподаватель, пример для учеников, всегда подтянутая, находчивая, разумная женщина, сейчас смущалась, как девчонка. Щеки полыхают румянцем, глаза опущены, руки… ах, руки все время находятся в движении, словно никак не могут найти себе места. То поправят прядь волос, то расправят невидимую складку на юбке. Но, главное — бабушка упорно делает вид, что встреча с кхм… дедом — ошибка и нам всем привиделась.

— Аль, что это с Таисьей Александровной? — шепчет Алейна, занявшая место легара. Она пока не привыкла называть бабушек бабушками, поэтому величала их, как принято на Земле — по имени и отчеству.

— Деда нашего встретила, — не стала лукавить я.

Понимаю, отношения шаендарца и бабушки Таи запутанные. Более того, родственница предпочла бы оставить все в тайне, но Алейна, как и наши родители, имеет право знать кто наш предок. Подумать только! Ко мне клеился мой родной дед! Умереть — не встать!

— Да? — искренне удивилась сестра. — И кто он?

Ответить я не успела. Вместо меня (и как только расслышала наш разговор, вроде же тихо общались) тайну раскрыла прабабушка Маша.

— Шаендарец, — усмехнулась она.

— Это который из трех? — потребовала объяснений Алейна.

— Тот который Тайку взглядом пожирает! — и прабабушка улыбнулась, да так, что я смутилась. Никогда не видела у нее такой улыбки — лукавой и порочной одновременно. — Ох, такому можно и рабство простить. А если в постели хорош окажется, то и гарем!

Мда… Нет, не так. МДА! Вот что мужская харизма с женским населением делает. А я то считала своих родственниц чуть ли не «синими чулками», а им оказывается генов инопланетных не хватало.

— Это который хорошенький? Лорд-префект? — не унималась сестричка. При слове «хорошенький», произнесенным женой, Погодина перекосило, но, к его чести, он сдержался и колкие реплики оставил при себе.

— Да! — выдавила из себя юная мать нашей бабушки, при этом мечтательно вздохнув.

— Ты как? — тихонько спросила я сестру. Все же, какой бы ни был лорд Кебрим, но он — биологический отец Алейны.

— Знаешь, я в первый раз в жизни нормально. — Ответ неожиданный, но, видимо, имеющий под собой основания, которые она и поспешила мне озвучить. — Понимаешь, я всю жизнь его ненавидела. Не боялась, а именно — ненавидела. Ведь Кебрим шантажировал меня матерью.

— Он же твой отец! — не удержавшись, выдохнула я.

— Какой он мне отец? Если я по неосторожности так его называла, за этим тут же следовало наказание. С момента моего совершеннолетия он только использовал меня, давая тайные поручения. Не всегда приятные, а иногда откровенно омерзительные. И ведь знал, что не предам! Каждый день я желала ему смерти, каждый день! Строила планы нашего с мамой побега, перебирала в уме способы убийства темного лорда, но он всегда был на шаг впереди — хитрый, как змея, и осторожный, как самец паука после секса. То ли ему нравилось надо мной издеваться, то ли он просто любил экстрим, любил ходить по канату над пропастью, где одно неверное движение и все… смерть.

— Алейна… — прошептала я, физически ощущая ту боль, которую сейчас выплескивала сестра. Стас ласково сжимал ладошку жены, понимая, что подобные откровения сейчас ей просто необходимы.

— Понимаешь, только сегодня я поняла, как эта ненависть меня выматывала. Отчаянная жажда отомстить, не смотря на то, что мама уже находилась в безопасности и ей ничто не угрожало. Я словно находилась в плену у неприятных чувств. А когда он закрыл он выстрела маму… — крупные слезы горошинами покатились по ее щекам.

— Ну-у-у, Аленочка, вот только давай не будем тут сырость разводить, — беспомощно прошептал Погодин, как фокусник, извлекая из кармана платок.

— Сейчас, — выдохнула сестра, принимая у мужа платок и спешно промакивая глаза. — Словом, когда увидела его с раной в груди, мертвого, я словно освободилась. Благодарность за спасение родного человека нейтрализовала в моей душе и жажду мести, и ненависть. Я не скорблю о нем, я не держу на него зла, я забыла все плохое, буду лишь помнить, что он спас жизнь моей матери.