Каникулы Петрова и Васечкина

– Дорогая Маша! (Какая-то Маша!) Хочу рассказать тебе, какие с нами в лагере происходят чудеса! Ты бы со смеху умерла! (Интересно!) Васечкина все принимают за какого-то хулигана. И меня вместе с ним…

Голос у Антона неожиданно пропал. Он стал сипеть, а лицо его при этом в ужасе перекосилось…

Глава 17. Хулиган

Тем временем к воротам лагеря, так же как и в начале этих событий, неспешно подкатил автобус.

Но на этот раз двери автобуса распахнулись от сильного удара ноги. Потом на землю вылетел видавший виды рюкзак, и, наконец, появился его владелец – верзила-переросток лет тринадцати-четырнадцати с раскрашенной гитарой на плече.

Автобус уехал, обдав его клубом пыли. Верзила проводил его тоскливым взглядом, потом повернулся, таким же взглядом окинул расстилавшийся перед ним лагерь, смачно сплюнул, подхватил рюкзак и развинченной походкой лениво зашагал к воротам.

Всю эту картину со всё возрастающим интересом лицезрел Филипп со своего обычного наблюдательного пункта. Некоторое время ещё он смотрел, как вновь прибывший лупит ногой в закрытые ворота, а потом начал быстро сползать вниз…

Глава 18. Взаимные обвинения

– …короче, Маша, как кончатся твои соревнования, – осипшим голосом читал Антон, – приезжай сразу к нам. Обхохочешься! Ждём тебя с нетерпением. С дружеским приветом Петров от имени Петрова и Васечкина.

Антон закончил чтение и грозно оглядел покатывающихся со смеха членов совета.

– Чему смеётесь? – закричал он. – Над собой смеётесь! – Он подскочил к стенгазете и стал со злостью рвать её на клочки.

Одновременно, не в силах сдерживаться от распиравшего его возмущения, он запел.

АНТОН. Чему смеётесь? Над собой смеётесь!
Чем этот Васечкин похож на хулигана?
Ни капельки! Но вы ведь как упрётесь
И повторяете всё время, как бараны:
«Хулиган! Хулиган! К нам едет хулиган!»
АРТЁМ (указывая на Бобкину и Добкину).
Всё эти сплетницы!
АЛИК. Трещотки!
ЛЁША. Балаболки!
ДАША. От них лишь слухи!
АНКА. Паника!
ВСЕ. И толки!
БОБКИНА. Ты первая увидела!
ДОБКИНА. Ты первая заметила!
БОБКИНА. Я умоляю, не кричи!
ДОБКИНА. Ты, Оля, просто вредина!
БОБКИНА. Сама ты, Оля, вредина!
ДОБКИНА. А ну-ка, замолчи!
АРТЁМ. Я не пойму, ну как всё это вышло?
Ведь даже с виду явно он слабак!
АЛИК. А ведь казался всех сильней и выше!
БОБКИНА. Я – пострадавшая!
Вот видите синяк?
АНТОН. «Слабак! Слабак!»
Ну вот вам и «слабак»!
АРТЁМ. Всё эти сплетницы!
АЛИК. Трещотки!
ЛЁША. Балаболки!
ДАША. От них лишь слухи!
АНКА. Паника!
ВСЕ. И толки!
БОБКИНА. Ты первая увидела!
ДОБКИНА. Ты первая заметила!
БОБКИНА. Я умоляю, не кричи!
ДОБКИНА. Ты, Оля, просто вредина!
БОБКИНА. Сама ты, Оля, вредина!
ДОБКИНА. А ну-ка, замолчи!
АНКА. Он признавался, а никто ему не верил!
ДАША. А я ведь сердцем знала – он не лгал!
АНТОН. Я виноват! Я слухи не проверил!
А я ведь, главное, похожее читал…
Или в кино смотрел? Иль где слыхал…

И вот в разгар этой перепалки в дверь влетел Филипп.

– Приехал! – закричал он с порога. – Я видел!

– Кто приехал? – набросились на него. – Кто?

– Он приехал. Хулиган! Гусь! Я видел, он путёвку дежурному показывал.

Здесь-то и наступила знаменитая немая сцена, которую, думается, нет нужды описывать, поскольку её замечательно описал Николай Васильевич Гоголь в своей бессмертной комедии «Ревизор»…

Глава 19. Схватка

В лагере был тихий час. И поскольку все, кроме членов совета дружины, спали, то никто не помешал Васечкину и Петрову пробежать мимо линейки, столовой и других лагерных достопримечательностей и выйти на аллею, ведущую к воротам.

Друзья уныло брели, таща на себе рюкзаки, а с другой стороны пустой аллеи навстречу им двигался вновь прибывший верзила.

Они медленно сходились и наконец остановились друг против друга. Верзиле явно не понравился ни Петров, ни тем более Васечкин с его нагловатым взглядом. В свою очередь, нельзя сказать, чтобы и Васечкину незнакомец пришёлся по душе.